Князь Дмитрий Иванович Овчина-Оболенский уже давно приметил нежданного гостя в окно светлицы. Он хорошо видел, как его злейший враг, первый опричник царский, в дорожном терлике (короткий кафтан) и лихо заломленной мурмолке подъехал к тесовым воротам княжьих хором и, спешившись, ударил железным кольцом запора.
Князь Дмитрий, немного бледный, чуя недоброе в этом приезде, велел холопам бежать открывать ворота, а сам не торопясь вышел на крыльцо, где по старинному русскому обычаю хозяева встречали гостя. Минуты через две перед ним стоял опричник царский.
- Не ждал, не гадал меня, чай, видеть, князенька, - насмешливым голосом произнес Басманов, - не люб я тебе, знаю. Незваный гость хуже татарина, и это знаю тоже, да что велишь делать, коли сам царь-батюшка меня к тебе гонцом послал... Велел тебе, княже, его государева милость, челом ударить на просьбишке... Просит тебя государь Иван Васильевич к себе на пир пожаловать, в палаты царские в Александровскую слободу, - с новым низким поклоном заключил Басманов, и его румяные губы и голубые дерзкие глаза улыбнулись насмешливо.
Увидел князь эту улыбку и подумал: "Плохо мое дело... Недаром он юлит передо мною. Видно, оболгал меня перед государем, гнев царский на меня навлек... Недоброе что-то на пиру меня ждет государевом... Ну, да что делать будешь!.. От царя, как от Бога, не убежишь. Будь что будет!"
И поразмыслив обо всем этом в одну минуту, спокойно ответил послу:
- Челом бью на милости великому государю, его слуга верный - и гостем его быть за великую честь почту... Низко кланяюсь батюшке-царю...
- Так будешь в слободе? - спрашивает снова Басманов, а у самого глазки, как у змеи, снова злыми огоньками зажглись.
- Царь велел - стало быть, буду, - отвечал спокойно князь.
Князь невольно усмехнулся.
- Коли не побрезгаешь, отведай-закуси, чем бог послал! - предложил он неохотно опричнику, надеясь, что последний откажется от его угощения.
В прежнее время обычай гостеприимства был почитаем более всех прочих обычаев на Руси. Даже заклятому врагу и то никто не решался отказывать в угощении в своем доме.
Но князь Дмитрий слишком ненавидел Басманова, слишком помнил его обиду и чуял новую напасть с его стороны, чтобы охотно предложить ему разделить с ним трапезу. И гость понял это.