Дима проснулся, когда солнце уже ярко глядело в крошечное оконце избы. Маша хлопотала уже по хозяйству, подогревая на керосиновой машинке утренний чай. Сергея не было. Со двора слышались бодрые, оживленные, молодые голоса.
Недоумевающий и смущенный тем, что проспал, Дима вскочил на ноги.
-- А к тебе пришли, на дворе дожидаются, -- ласково улыбнувшись и кивнув головою, сказала Маша.
-- Кто дожидается? -- едва успел спросить Дима и тотчас же отступил назад.
Широко распахнулась дверь, и на пороге появился Марк Каменев. Подле него, сверкая маленькими глазками, стоял широко улыбающийся Малыш. Из-за плеч их выглядывали братья Ставровские и Веня. И, наконец, позади их всех торчала белокурая голова Лео. Сережка юлил и суетился вокруг них.
-- Чайку горяченького! Сестреночка, распорядись. Каких нам гостей Бог принес!
-- Однако, нельзя сказать, чтобы вы очень обрадовались нам, Стоградский,-- усмехаясь, произнес Марк, выступая вперед и протягивая руку все еще растерянно смотревшему Диме.
Дима только улыбнулся в ответ, и Марк, Ставровские и Веня стали наперерыв объяснять ему неожиданность своего появления.
-- Немцы идут! Они уже в 30-ти верстах. Не сегодня-завтра в наш город нагрянут. Вчера вечером об этом узнали в пансионе. Август Карлович чуть ума не решился. Созвал нас всех, выдал наши бумаги и деньги, которые хранились у него, и приказал завтра же разъехаться по домам. Пансион он на время войны закрывает, а сам едет в Варшаву к своему брату, и увозит с собою больную мать. И вот мы, вместо того, чтобы направиться по домам, очутились все здесь, на сборном пункте. Но, конечно, мы написали домой о нашем решении.
-- Свобода, брат Стоградский, неожиданная свобода! -- вдруг подхватил Малыш. -- Ур-р-ра!..
-- Ур-р-ра!-- вторили ему остальные мальчики, кроме Каменева.
Марк дал товарищам накричаться, потом обратился к Диме: -- А у вас все готово, Стоградский?
-- Да, взгляните, -- ответил Дима и повел Каменева в тот угол, где были тщательно сложены все заготовленные для "Зоркой Дружины" вещи.
Мальчики громко восторгались удачными покупками Димы.
В это время Дима тихонько отвел Марка в сторону.
-- Послушайте, у меня к вам дело, Каменев, -- нерешительно произнес он. -- Я не могу оставить здесь тех двух подростков, которые делили со мной мое одиночество в этом лесном убежище. Но не знаю, захотите ли вы принять их...
-- Но девочка эта еще почти ребенок?
-- Да, да... и это осложняет задачу. Но она вынослива, сильна духом и телом, привыкла к невзгодам и лишениям и походная жизнь, думается мне, будет ей вполне под силу.
-- А её брат?.. Полагаетесь ли вы на него?
-- Я не хочу от вас скрывать ничего, Марк, не хочу и не смею. Прежде этот юноша не внушал мне никакого доверия, Я знаю, что он не прочь присвоить себе чужое и напасть из-за угла и на все такое... Я был дурного мнения о нем раньше, до... до вчерашнего дня.
-- А вчера?..
-- Вчера он меня привел в неописуемый восторг своей готовностью принести хотя бы маленькую помощь родине.
-- Ну и отлично. Раз вы так полагаете, то мы охотно примем его в нашу дружину. Его и девочку. Будь по-вашему, Стоградский, вы славный, честный товарищ. Я могу решать за всех остальных, потому что мои товарищи единогласно выбрали меня старшиною нашей "Зоркой Дружины". Ну, а теперь идем к ним и порадуйте вашего приятеля и его сестру их поступлением в члены "Дружины".
Тотчас же Марк и просиявший от удовольствия Дима присоединились к остальным.
-- Братья дружинники! -- обратился Каменев к своим товарищам -- я хочу вам сказать, что наша "Дружина" увеличивается еще двумя членами, из них один девочка. Ничего не имеете против?.. Согласны?..
Минута молчания и вслед за нею дружный, радостный крик:
-- Да, да!.. Очень рады!..
-- А теперь, господа, советую обсудить ближайший план действий, --предложил опять Марк.
-- А поесть чего не изволите? -- робко спросила вдруг Маша. -- Должно, пришли сюда натощак?..
Едва они успели произнести это, как Маша, Сережка и Дима бросились хлопотать с ранним завтраком.
Запылал хворост под самодельной плитою и быстро закипела вчерашняя похлебка в кастрюле.
Через полчаса вся компания, одетая в кожаные куртки и высокие сапоги, а Маша в своем темно-синем платьице, в ватной кофте и капоре, вышли из избы кузнеца.
"Зоркая Дружина" быстро зашагала по тому направлению, где, по указанию Сережки, должны были находиться русские позиции.
-- Господи, спаси и помилуй нас всех....
Потом проворно сорвалась с порога и бросилась догонять компанию.