С минуту длилось молчание. Лиза смотрела на детей, дети -- на Лизу. Никто, казалось, не решался заговорить первый. Даже Марианна, познакомившаяся с Лизой, и та молчала, пристально разглядывая новенькую добрыми голубыми глазами. Но нежданно-негаданно долгое молчание было нарушено толстеньким Павликом, директорским сынишкой. Он все время не спускал глаз с Лизы и еще тщательнее, нежели Марианна, осматривал ее. Наконец, он с усилием потер свой лоб и произнес медленно и важно, ужасно смешно растягивая речь: Дети разом притихли и подтянулись. Пика и Ника сказали правду. Начиналась потеха, нередко повторявшаяся в "Детском Кружке" г-на Сатина.
-- Удивительно...
-- Что удивительно? -- сорвавшись с своего места, вскричал высокий, лет 12-ти мальчик, сильный и шустрый, на вид очень похожий на Марианну, но много здоровее и крупнее её. -- Что ты нашел удивительного, Павлик?
-- Удивительно, -- повторил тем же тоном Павлик, как бы не расслышав вопроса, -- а где же шишка?
-- Какая шишка? -- в свою очередь изумился Витя (высокого, плотного мальчика, брата Марианны, звали Витей).
-- Да шишка на носу новенькой. Мэри сказала, что у новенькой на носу должна быть шишка, а я её не вижу.
И толстяк Павлик так пристально уставился на маленький носик Лизы, что окончательно сконфузил этим девочку.
-- Ах, что ты понимаешь, Павлик, -- раздался резкий голос с противоположного конца стола -- У новенькой на носу была шишка, но она ее оставила дома.
Лиза взглянула на говорившую. Это была смуглая, черноволосая девочка с большими черными глазами и недобрым выражением лица.
-- Это Мэри Ведрина, наша старшая, -- собственно говоря, ее зовут Маша, но у нас она в кружке называется Мэри, -- произнесла Марианна, -- она играет у нас всех главных принцесс и царевен. Ей уже 15-ый год, и скоро она перейдет от нас в настоящий театр, где играют большие.
Высокая, красивая, смуглая Мэри не понравилась Лизе.
"Девочка с такими злыми глазами не может быть доброй", -- решила она и невольно со страхом взглянула на ту, о которой так много уже слышала дурного.
Между тем Мэри гордо посмотрела на Лизу и спросила ее с нескрываемой насмешкой в голосе:
-- Почему у тебя платье в заплатах и рваные башмаки?
Лиза, не ожидавшая такого вопроса от чужой девочки, ужасно смутилась и покраснела.
-- Ты верно очень бедная? Да? -- продолжала спрашивать неумолимая Мэри.
-- Да, -- тихо, чуть слышно, произнесла Лиза,-- мы очень бедны, вы угадали. Когда мама была здорова, -- у нас еще были кой-какие деньги, на которые можно было купить все необходимое, но как только мама заболела и слегла, -- она уже не могла работать и добывать денег.
-- Ну, если ты такая бедная, как говоришь, то попроси меня хорошенько, я возьму тебя в мои горничные, хочешь? Я играю только принцесс в нарядных платьях, и мне трудно одеваться без горничной. Я буду тебе хорошо платить каждый месяц, потому что я богата, у моего отца есть магазин и мне ничего не значит отдать лишний рубль для собственного удобства. Хочешь, я возьму тебя в горничные?
Говоря это, смуглая девочка не переставала насмешливо улыбаться.
Лиза стояла красная и смущенная, не зная что отвечать большой девочке, насмехавшейся над нею так явно.
Наконец, она собрала всю свою храбрость и проговорила тихим голосом:
-- Благодарю вас за вашу доброту, но господин Сатин был так добр, что обещал мне платить жалованье, которого, конечно, хватит, чтобы купить себе платье и сапоги, и я, даст Бог, обойдусь без посторонней помощи.
-- Как хочешь, -- сердито буркнула Мэри и пошла на свое место, недовольная кротким и умным ответом новенькой.
-- Мэри Ведрина, -- вдруг снова неожиданно пискнул Павлик, -- папа сказал, что ты уже больше не будешь играть принцесс и царевен. Все твои роли он передает новенькой.
за плечи и затрясла его изо всей силы, крича ему в самое ухо:
-- Повтори-ка, повтори, что ты сказал, негодный мальчишка! -- Слышишь? Сейчас повтори, или я тебя так отделаю, что ты меня долго не забудешь!
Павлик, не привыкший к подобному обращению, так как никогда никто не разговаривал с ним так грубо, громко разревелся от испуга.
-- Ну, пойдет теперь потеха, -- проговорили в один голос два белокурые мальчика, братья-близнецы Пика и Ника, любимцы и весельчаки труппы, так похожие друг на друга, что их трудно было различить одного от другого.
В туже минуту г-н Сатин и его супруга показались с встревоженными лицами на пороге комнаты и, увидя своего плачущего любимца, со всех ног бросились к нему.