Принцесса из серого дома
Громадный институтский сад пестрел своим осенним нарядом. Желтые клены, красноватые липы и подернутые пурпуром кусты бузины составляли слегка поредевший, но прекрасный букет из резких, красивых тонов осени.
В последнюю аллею разрешалось ходить только выпускным и пепиньеркам. Младшие классы ограничивались гимнастической площадкой и ближайшими к крыльцу дорожками.
Едва девочки разбрелись по саду, как из дальнего угла, служившего наблюдательным пунктом, откуда институтки следили за серым домом, послышался звонкий и взволнованный голос Бельской:
- Сюда, mesdam'очки, сюда идите, скорее!
Мы с Краснушкой, спокойно было рассевшиеся на садовой скамейке, быстро вскочили и, схватившись за руки, побежали на зов.
В беседке из акаций, с которых уже давно слетела листва, стояли кое-кто из наших с отчаянно размахивавшей руками Белкой во главе.
- Смотрите! Смотрите! - увидя нас, прошептала она, захлебываясь от волнения. - Вот чудеса-то!
При этом она указывала нам рукою по направлению серого дома...
Я подняла голову, взглянула... и отступила, удивленная новым необычайным зрелищем. Серый дом преобразился... Ставни, плотно заколоченные в продолжение целого лета, теперь были открыты, и чисто вымытые окна ярко блестели стеклами в лучах сентябрьского солнца. Но не дом и не ставни привлекли наше внимание.
Одно из окон было раскрыто, и в амбразуре его стояла девушка в белом платье, с двумя тяжелыми косами, ниспадавшими ей на грудь по обе стороны прелестной головки... Девушка была очень красива той чисто сказочной, мраморной красотой, которая сразу бросается в глаза и приковывает взоры. Белое воздушное платье дополняло волшебный образ, и вся она казалась чудесным олицетворением мечты, воплощенной грезой...
- Ах, дуся! Mesdam'очки! Вот красавица-то! - восторженно зашептала Миля Корбина. - Куда лучше Вали Лер, право!
- Ну вот еще! И сравнить нельзя! Наша Валентина ей в подметки не годится! - авторитетно заметила смуглая Кира, не любившая особенно стесняться в выражениях.
- Ах, душки, кто она? - зашептала Маня Иванова, широко открывшая рот от удивления. - Верно, княжна какая-нибудь или графиня... В таком роскошном доме живет!
- Не все ли равно, mesdam'очки, - вмешалась в разговор Краснушка, - кто бы она ни была - какое нам до нее дело! Вы точно никогда людей не видели: уставились в упор - даже неприлично. Только сконфузите бедняжку!
Но "бедняжка" и не думала конфузиться... Ни малейшая краска смущения не трогала эти бледные, словно из мрамора изваянные щеки; глаза ее, большие, смелые, прозрачно-синие, как морская волна, сощурившись немного, смотрели на нас с дерзким любопытством. Полные, яркие губки, странным диссонансом алевшие на этом бледном лице, улыбались не то насмешливо, не то надменно.
- Ах, mesdam'очки, она смеется! - восторженно зашептала Миля. - Дуся! Красавица, ангел! - И она послала по направлению незнакомки несколько воздушных поцелуев.
Девушка у окна рассмеялась тем серебристым, звонким смехом, каким могут смеяться только дети. Потом, перегнувшись немного всем своим гибким станом, весело произнесла:
- Какие смешные девочки! Какого класса?
Мы нисколько не обиделись на наименование "смешные" и поторопились ответить в один голос:
- Мы выпускные.
- Вот как! - произнесла девушка снова, и мне ясно послышалось, что она плохо выговаривает слова, как иностранка. - А эта красивая брюнетка, - кивнула она в мою сторону, - тоже вашего класса?
- Это Галочка! Наша любимица! - ответила Миля Корбина, захлебываясь от радости говорить с "принцессой", как она уже мгновенно окрестила девушку из серого дома.
- Галочка! - скривив свое красивое личико в насмешливую гримаску, произнесла та. - Что за дикое имя! Галочка!.. Галка... Ведь это птица, если я не ошибаюсь? Странная фантазия у этих русских называть детей птичьими именами!
- Ах, вовсе нет! - вскричала Кира. - Это не настоящее имя, а прозвище! А ее, - она указала на меня, - зовут Людмилой... Людмила, Люда... Это звучит так красиво... Не правда ли?
- Хорошенькая девочка! - не отвечая на ее вопрос, произнесла "принцесса", бесцеремонно разглядывая меня своими чуть прищуренными глазами.
- А вы не русская? - спросила ее Кира.
Она в ответ только отрицательно покачала белокурой с золотистым отливом головкой.
Она опять сделала отрицательный знак.
- Француженка? - не унималась Кира.
Новый жест и новое молчание.
- Так кто же вы? - готовая уже вспылить от нетерпения, прокричала Кира. - Кто вы? Лифляндка, курляндка, испанка, англичанка, итальянка?
И так как девушка не отвечала и только тихо смеялась своим серебристым смехом, Кира сердито пожала плечами и проворчала себе под нос:
- Вот-то важничает, скажите на милость... точно и впрямь настоящая принцесса!
- Ах, оставь ее, душка! - шепотом произнесла Миля Корбина, все время не отрывавшая глаз от незнакомки. - Какое вам всем дело, кто она... В ней нет ничего обычного, человеческого... Я уверена, что она не живое существо, а греза, воплощенная легенда этого старого дома!..
- Милка, ты больна! Ступай в перевязочную, тебя осмотрят, душка! Ты заговариваться начала! - расхохоталась во все горло Дергунова, не терпевшая никаких "небесных миндалей", как она называла поэтические бредни Мили.
В ту же минуту "принцесса", все еще не отходившая от окна, снова заговорила:
- Не беспокойтесь, глупенькие, я такая же, как и вы, и ничего сверхъестественного во мне нет, в доказательство чего я должна идти брать урок музыки, но завтра мы увидимся снова... Только не все, а то вы так кричите, что у меня может разболеться голова от вашего шума...
- Не все, - повторила красавица с легкой улыбкой, - вы и вы, - кивнула она мне и Марусе, - и вы также, обезьянка, - засмеялась она в сторону Мили, - приходите ко мне завтра в этот же час...
- Ах, мы не можем завтра, - нисколько, по-видимому, не обидевшись данным ей прозвищем, произнесла Миля. - Мы гуляем сегодня во время пустого урока, а завтра в этот час у нас будет учитель, и мы не можем прийти.
- Она вами командует, как горничными, а вы таете! - сердито проворчала Бельская, недовольная тем, что не получила приглашения от "принцессы".
- Мы придем, придем непременно, как только будет можно! - не слушая ее, произнесла Миля.
незнакомки.
- Ах, что ты, Маруся! - всплеснула даже руками Миля. - Она такая дуся! - И девочка снова обратила к окну восхищенный взор.
- Ну и дежурь у нее под окнами, если тебе это нравится, а меня избавь! - вспыхнула Запольская и, круто повернувшись спиною к серому дому, энергично зашагала прочь по аллее.
Я хотела было последовать ее примеру, как до меня долетел снова серебристый голосок незнакомки:
- Приходите же, смотрите, завтра! Вы мне очень нравитесь! И мне бы очень хотелось покороче познакомиться с вами!
- Ах, счастливица Влассовская, - завистливо произнесла Миля, - она зовет тебя!
- Не ходи, Люда, - незаметно дернула меня за руку внезапно вернувшаяся и подошедшая к нам снова Краснушка.
- Понятно, не ходи! - вмешалась Кира Дергунова и, повернувшись к окну, заговорила снова, сопровождая свои слова насмешливым реверансом: - Прелестная принцесса, соблаговолите назвать ваше имя!
- Извольте, - в тон ей отвечала незнакомка, - меня зовут Нора Трахтенберг.
"седьмушкой", моя подруга по классу - такая же маленькая девочка, как и я, - княжна Нина Джаваха "обожала", по институтскому обычаю, одну из старшеклассниц, белокурую шведку Ирочку Трахтенберг. Потом, когда моя подруга Нина умерла в чахотке, а Ирочка вышла из института по окончании курса, я потеряла последнюю из виду. Теперь, когда я услышала эту фамилию, мне показалось как будто что-то знакомое в лице Норы, особенно во взгляде ее насмешливых, прозрачных, словно русалочьих глаз и в надменной улыбке алого ротика.
Я хотела было спросить ее, не приходится ли она Ирэн сестрою, но как раз в этот миг в конце аллеи появился Пугач, строго запрещавший стоять у забора и еще более преследовавший нас за разговоры с посторонними... Мы встрепенулись и врассыпную бросились прочь.
Окно захлопнулось. "Принцесса" Нора исчезла так же внезапно, как и появилась в нем. Раздался звонок, напомнивший нам, что прогулка кончена и надо идти к завтраку.