Примирение
С этого дня князь Андро стал быстро поправляться. Он уже встал с постели и ходил по комнатам, опираясь на мою руку. Синие очки, надетые на его больные глаза, и до корней волос выбритая голова совершенно изменили внешний облик мальчика.
Но и внутренний его образ круто переменился. Тихий и молчаливый, бродил он по всему дому, стараясь возможно ласковее отвечать на вопросы, задаваемые ему сестрой и слугами. Деда он еще не видел после болезни: князь умышленно или случайно не попадался внуку на глаза, чтобы дать ему оправиться и окрепнуть.
Андро не приказывал больше слугам тем прежним требовательным тоном, к которому так привыкли все в доме. Напротив, его голос теперь звучал просительно и мягко.
Ко мне князь Андро относился исключительно. Он не благодарил меня за заботы о нем, не ласкался ко мне, но в его глазах, устремленных на меня, была видна такая беззаветная преданность, что один этот взгляд несчастного одинокого ребенка мог вознаградить меня за все, что я сделала для него.
И старик Кашидзе понял свою вину по отношению к Андро. Я передала ему весь разговор мой с юношей, и добрый, справедливый, хотя взбалмошный князь дал мне слово приласкать внука.
- Я виноват во всем происшедшем, Люда, - произнес он с глубоким раскаянием, - если б я любил его побольше и доставлял ему некоторый комфорт, в котором он нуждался, то мальчик не польстился бы на злосчастные чужие червонцы и не пошел бы на свой безумный поступок, причинивший ему столько страданий. Значит, виноват кругом я, один я! Мне жаль только, что я так долго не понимал Андро... Но вы, неопытная, юная девушка, почти ребенок, Люда, вашими чуткими умом и сердцем сумели проникнуть в самые глубокие недра этого странного существа и пересоздать его! Хвала вам, Люда! Благослови вас Бог, милое дитя, за то благо, которое вы внесли под кровлю старого Кашидзе!
Я уклонилась от дальнейших похвал старика и повела его к Андро.
- Ну вот ваш внучек, князь, - сказала я весело, вводя старика в комнату мальчика. - Как вы себя чувствуете сегодня? - обратилась я к больному.
- Да, как ты себя чувствуешь, Андро? - И произносивший эти слова голос старого Кашидзе задрожал от волнения.
Андро ничего не ответил... Что-то неуловимое, трогательно-беспомощное промелькнуло в его обезображенном ожогами безбровом лице и сделало это лицо вдруг необъяснимо милым и детски добродушным. И смуглая, исхудавшая рука князька потянулась к деду.
- Дитя мое! - вне себя от душившего его волнения вскричал старик. - Простишь ли ты меня когда-нибудь за то, что я не понимал тебя, мой Андро?
Спазма схватила ему горло... Он не мог продолжать... Что-то точно подтолкнуло старика навстречу внуку, и оба князя Кашидзе, и молодой и старый, сжав друг друга в объятиях, зарыдали сладкими, горячими, душу облегчающими слезами.
- Что ты делаешь, Тамара?
- Я рву розаны для Андро и думаю, много думаю, mademoiselle!
- О чем же ты думаешь, моя дикарочка?
Тамара произнесла мечтательно:
- Я думаю о том, существуют ли еще на земле добрые и злые феи.
- Что навело тебя на эту мысль, дитя?
- Не что, а кто! Прошу не смешивать, mademoiselle, - поправила она меня, строго грозя мне пальцем. - Меня навела на эту мысль одна молодая, красивая фея, которую я люблю всеми силами души! Эта фея поселилась в одном большом доме, где царила злоба, ненависть и вражда... Там только умели сердиться, негодовать и ненавидеть. Но когда внезапно добрая фея проникла в дом, то своим кротким, прекрасным лицом и милым голосом она разом рассеяла и вражду, и злобу и их заменили кротость и ласка.
- О-о, маленькая плутовка! - привлекая ее к себе, со смехом вскричала я. - Где ты научилась так поэтично льстить?
- Я не льщу, mademoiselle, - отвечала она серьезно. - Что же касается поэзии, то мое чувство к вам вдохновило меня!.. Однако мой букет готов. Идемте же к Андро, моя милая фея!
- Идем, моя маленькая дикарочка, - вторила я ей, и мы, крепко обнявшись, пошли к дому.
Андро ждал нас, сидя с дедом в большой, светлой гостиной - лучшей комнате во всем старом доме. Он почти выздоровел от ожогов, и только голова его еще не зажила, да некоторая слабость заставляла еще сидеть на одном месте.
Он схватил пучок пурпуровых и белых розанов и спрятал в нем свое просветленное лицо.
- Как ты добра, Тамара! - услышали мы его смущенный лепет. - Право, - продолжал он в порыве радости, - я начинаю благословлять мою злосчастную болезнь, без которой я бы не мог узнать, как все вы добры ко мне и любите меня! Даже червонцы Иринии меня не радовали столько, как ваша дружба и забота обо мне!
- Дитя мое, не говори об этих проклятых червонцах, чуть было не отнявших у тебя жизнь, - с волнением прервал внука старый князь, - и знай, что твой сердитый дедушка сумеет поправить свою вину пред тобой и без помощи чужого золота... Отныне ты так же богат, как и твоя сестра, Андро, так как половина моего состояния принадлежит тебе... Надеюсь, дорогая моя, ты не пожелаешь обидеть брата и поделишься с ним? - обратился он к внучке, прелестное, цветущее личико которой было полной противоположностью изможденному, исхудалому лицу ее брата.
- О-о, дедушка! И не грешно тебе говорить это! - со вспыхнувшими от негодования глазами произнесла княжна.
синеве горизонта. О чем думал молодой князь, я не могла догадаться, но я уверена, что никакие червонцы, никакое золото не имели теперь места в мыслях больного Андро.