-- Позвольте мне, chХre madame, представить вам мою внучку. Надеюсь, девочка привыкнет скоро к вашему уважаемому учебному заведению и вы не найдете повода быть недовольной ею.
Всю эту маленькую тираду бабушка произнесла в то время пока рука ее пожимала худенькую бледную руку маленькой, тоненькой и чрезвычайно изящной дамы, пожилых лет, с заметной проседью в гладко причесанных волосах, с усталым, бледным, продолговатым лицом и умными, зоркими глазами.
-- Я надеюсь, дорогая графиня, что ваша внучка будет чувствовать себя прекрасно в нашем муравейнике. Ведь она уже почти взрослая барышня. Сколько вам лет, дитя мое? -- обратилась ко мне худенькая дама, оказавшаяся Александрой Антоновной Вязьминой, начальницей N-ского института.
-- Четырнадцать! -- отвечала я тихо, мучительно краснея по привычке под взором пристально обращенной на меня пары глаз.
-- Только-то! А мне казалось, что вы несколько старше, -- мягко произнесла она, протягивая руку и проводя ею по моим густым, тщательно причесанным волосам.
Увы! Это было так обычно для меня, что всем я казалась много старше моих четырнадцати лет! Ведь я была высока, как вешалка, старообразна и дурна при этом! Боже мой, как дурна и безобразна была бедная Ло!
Должно быть, мысли бродившие у меня в голове, отражались на лице моем черной тенью, потому что начальнице как будто сделалось жаль меня и положив мне на плечи свои маленькие аристократические руки с тонкими, длинными пальцами усыпанными перстнями, она проговорила еще мягче и ласковее, нежно наклоняясь ко мне:
-- О, мы будем хорошо учиться! Я не сомневаюсь в этом! эИ крепко поцеловала меня в лоб своими добрыми розовыми губами, прежде нежели я могла ответить ей на ее слова.
-- Ну, графиня, проститесь с вашей внучкой. Я отведу ее в класс. А вас попрошу приехать в ближайший приемный день навестить девочку! Проститесь и вы с вашей бабушкой, дитя мое.
И Александра Антоновна слегка толкнула меня по направлению той, перед кем я беспричинно трепетала все долгие годы моего детства.
-- До свидания, Ло. Учитесь хорошо, будьте прилежны, и помните каждую минуту, что ваши покойные родители наблюдают за вами оттуда, с небес, -- проговорила торжественно бабушка, поднимая указательный палец и глаза к расписному потолку комнаты, в которой госпожа Вязьмина принимала нас.
Потом она перекрестила меня, поцеловала в голову и, еще раз пожав руку начальнице, шурша длинным треном шелкового платья, скрылась за дверью.
С того самого дня, в который мне суждено было узнать неожиданную новость о моем поступлении в N-ский институт прошло уже два месяца слишком.
Много было перипетий и сутолоки в эти два последние месяца моей обычно однообразной и небогатой событиями жизни. Получение ответной бумаги из канцелярии института с заявлением о моем приеме, сборы и прощание с пансионом Рабе, где все-таки были у меня, если не друзья и подруги, то умевшие привязаться ко мне за четыре года, совместного учения милые товарки-девочки... Мой альбом наполнился их карточками, моя тетрадка-дневник стихами моих бывших одноклассниц, а в моих ушах до самого дня выхода из пансиона то и дело звенели ласковые фразы бывших соучениц:
-- Смотри же, Ло, не забывай нас в новой обстановке!
-- Не мудрено и забыть среди новых друзей. Ведь теперь она уже не пансионерка больше, а "белая пелеринка", институтка, затворница!
-- Слушай, Ло, старый друг куда лучше двух новых, говорит русская пословица! -- между двумя поцелуями, шептала мне Катя Зварина, моя соседка по классу. -- А мы будем тебя помнить! -- прибавляла она -- ты такая честная, правдивая, добрая!
Милая Катя! Она сама была всегда правдивая, честная, добрая и поэтому все казались ей таковыми.
Мне еще долго-долго будет грезиться наяву ее миловидное личико, утонувшее в ореоле белокурых кудрей и веселые ласковые глазки!
Милая Катя! Она была права, однако, говоря так обо мне. Единственным моим достоинством является мое полное незнание лжи, полное неуменье лгать, говорить неправду... За то меня и любили в пансионе, не смотря на мое безобразное лицо и наружность негритянки.
Что-то будет теперь? Найду ли я здесь то, что оставила там в моем недалеком прошлом?
Эта мысль и сейчас неотлучно теснилась в моей голове, пока я поднималась обок с моей новой начальницей по широкой каменной лестнице во второй этаж.
Еще далеко не достигнув ее верхних ступенек, я услышала разом залившийся оглушительным резким звоном колокольчик. За ним хлопнула где-то дверь в отдалении... Другая, третья, и в один миг все здание института наполнилось необычайным шумом, гамом и каким-то словно пчелиным жужжаньем или веселым пением шмелей.
-- Урок кончился. Началась перемена, -- пояснила мне моя спутница на ходу, -- это очень хорошо, что началась перемена, потому что вы успеете до следующего урока познакомиться с вашими новыми подругами, -- с ободряющей улыбкой присовокупила она.
Между тем, мы миновали лестницу и очутились за стеклянной дверью в длинном коридоре. Целое море голов, темных и светлых, целое море движущегося зеленого камлота и белого коленкора ( платья шились из зеленого камлота (плотной шерстяной ткани), а передники, рукавчики и пелеринки - из белого полотна или коленкора) заволновалось вокруг нас, моей спутницы и меня.
-- Madame la supХrieure (госпожа начальница!) -- полетела по коридору крылатая фраза и вмиг смолкло пчелиное жужжанье и шмелиный звон. Живые волны, перекатывавшиеся с одного конца коридора на другой, остановились. Девочки большие и маленькие быстро строились в шеренги и низко мерно приседали стройными рядами, произнося одну и туже фразу на разные голоса. -- Madame la supХrieure, nous avons l'honneur de vons salute! (Имеем честь приветствовать вас, госпожа начальница!)
Александра Антоновна приветливо кивала головой направо и налево, в тоже время не переставая ни на минуту зорко всматриваться в окружающие ее юные лица и фигуры воспитанниц.
-- Новенькая! Новенькая! Александра Антоновна привела новенькую! -- в тот же миг сдержанным говорком зашумело кругом.
Под этот легкий говорок, на каждом шагу встречая новые группы воспитанниц по пути, низко приседавших перед начальницей и приветствовавших ее одной и той же французской фразой, мы проследовали с ней на дальний конец коридора, где над стеклянной дверью была прибита черная доска с надписью "ІІІ-й класс".
Из класса вышла дама небольшого роста, полная, в синем платье и в наколке на гладко причесанных седых волосах.
-- Madame Roger, en voila une nouvelle Хleve pour vous! (Госпожа Роже, вот вам новая воспитанница) -- протягивая руку даме в синем, произнесла начальница.
Та почтительно пожала ее пальцы и ласково улыбнувшись мне полными добродушными губами, проговорила на том чистейшем французском языке, на котором говорят только чистокровные парижанки.
-- EnchantХe de vous voire petite, vous Йtes la jeune comptesse Grodsky? N'est-ce pas? Y'espere nous serous bons amis, n'ests-ce pas,chХre? (В восторге вас видеть, малютка, вы молоденькая графиня Гродская? Надеюсь что мы будем друзьями?)
Потом она широко раскрыла дверь класса и крикнув в пространство коридора:
-- Mesdames les troisiХmes! Rentrez vite! Madame la supХrieure, a vous parler! (Третьи, входите скорее, госпожа начальница желает говорить с вами).
-- Новенькая! Новенькая! -- точно деревья в лесу зашелестели умышленно подавленным шепотом голоса моих будущих одноклассниц.
-- Mesdemoiselles! Я привела вам новую подругу. Надеюсь, вы обойдетесь с ней дружески и любезно. Не будете обижать ее и приложите все старания, чтобы она, как можно скорее привыкла к вам и ко всем правилам нашей институтской жизни. Ее зовут графиня Елизавета Гродская. Подружитесь с ней, приласкайте ее! -- произнесла своим мягким голосом начальница чуть-чуть выдвигая меня вперед.
-- Графиня! -- чуть слышным звуком повторило эхо нескольких голосов сразу.
она вышла из класса.