-- Meadames, к завтрашнему дню "Спичке" урока не готовить! Бог знает, до чего он дошел -- по двадцати страниц задает! Статочное ли это дело! Мы не в старшем классе, чтобы полкниги долбить! -- И Ляля Грибова самая предприимчивая и отчаянная девица изо всех "трешниц", если не считать дикарку Аннибал, высоко подбросив кверху учебник истории, испустила воинственный крик, каким должно быть, вопили когда-то краснокожие в девственных прериях.
-- Ведь толком же говорили, что у нас на пятницу уроков кучи, а он все-таки задал целую массу из истории, противный. Подло это! -- хорохорилась рыженькая Наташа, сверкая глазами и заметно сердясь.
-- И откуда прыти понабрался, -- вскакивая на кафедру и усаживаясь на её столе как на стуле, спустив ноги через края и болтая ими, кричала Аннибал.
-- Раньше был тише воды, ниже травы, задавал мало, спрашивал по-божески, отметки ставил добро, а тут взял да и начал ехидничать. Из спички превратился в змею, -- хорохорилась Римма.
-- Не в змею, а в тигра лютого, -- поправил кто-то.
-- Много чести. Слишком благородно для него! Просто, в шакала!
-- В гиену полосатую!
-- В волка!
-- В крысу!
-- В злого филина -- посыпались со всех сторон сердитые наименования рассердившихся институток.
-- А я знаю отчего Спичка испортился! -- снова вынырнула из толпы рыженькая Строева.
-- Ну!
-- Он, душки, с Монаховым, сдружился с "Теоремой" нашим и потом, с физикантом "Мужиком". Разговаривает с ними в учительской, каждую переменку, ей Богу, сама видала! -- И. Наташа тряхнув рыженькой головкой закрестилась на икону, висевшую в углу
-- Не ври, пожалуйста, рыжонок, он и с Марсом дружит, -- поправила девочку Незабудка.
-- А разве это хорошо? Инспекторская дружба все равно, если бы я с "началкой" нашей по коридорам ходить стала! Подлизывание одно!
-- Или с Федором истопником!
-- Фи, что за сравнения? Бр-р-р! Какая проза!
Девочки фыркнули, и расхохотались. Сконфуженная Наташа сошла с кафедры и только Аннибал, по-прежнему сидела на столе и болтала ногами, одетыми в грубые казенные нитяные чулки и стоптанные прюнелевые ботинки с дыркой у носка на одной, и свернутым каблуком на другой.
успели. Одна за всех, и все за одну. Пусть "колы" и "пары" летят, не сдаваться! Идет?
-- Идет! Идет! отозвалось кругом как эхо.
-- Ну смотрите же, кто против класса -- тот отступник. Слышали все?
-- Все! Все! -- снова подхватило эхо.
Я стояла в углу у окна только что вернувшись из приема и не пропустила ни одного слова, ни одной фразы из всего сказанного. Воспитанницы волновались. Я видела их разгоряченные лица, их сверкающие глаза. Среди них, однако, не было ни Феи, ни Мурки.
Я еще не успела подумать, где могли находиться они, интересовавшие меня, девочки, как неожиданно растворилась дверь и в класс вошла Дина, своей красивой необычайно легкой походкой.
-- В чем дело? Что за сборище? -- высоко подняв темные брови, спросила она.
-- Диночка, душка, божество ты мое! -- подойди ко мне на минутку. Слушай, что мы решили -- и Аннибал тянула свои сильные смуглые руки на встречу подруге.
-- Спичке бенефис завтра. На все вопросы ни слова. Молчок. Начнет спрашивать -- отречься, -- торопливо в свою очередь роняла Ляля Грибова схватывая Фею за руку и втаскивая ее в общую толпу.
-- Грибова, отстань! Что за манеры, -- нахмурясь и досадливо краснея, произнесла Фея, -- у меня есть ноги, сама подойду. Аннибал у тебя дыра на ботинке, -- брезгливо повела она взглядом на далеко не изящные ноги Аннибал.
-- Дыра! Где дыра? Ах, да! Правда дыра! Наплевать на дыру, -- небрежно роняла африканка, -- не удостоив даже взглядом своей обуви, -- а ты Диночка скажи лучше какого ты мнения обо всем этом?
-- Самого нелестного, разумеется! -- усмехнулась красавица Дина, -- Бертеньев задал много, правда, но все это очень легко запомнить, при желании, и я решительно сейчас не понимаю вас... Такие большие и такие глупые девочки, -- вздумали ни с того ни с сего отказываться от урока.
-- Колынцева! Не смейте браниться. Вы с ума сошли! -- послышался чей-то обиженный голос.
-- Умна видно очень! -- вторил ему другой.
-- Первая ученица и воображает! -- звенел третий.
-- Зазналась! Царица какая!
-- Сами виноваты. Произвели в Феи! -- дрожали волнением и гневом молодые голоса.
Дина стояла спокойная, прямая как стрелочка и чуть-чуть улыбалась тонкими розовыми губами. Мне показалось что улыбка эта была и насмешлива и не детски серьезна. Аннибал вьюном вилась на столе кафедры, била неистово в ее края руками и ногами и вопила во все горло на весь институт:
-- Не сметь обижать Диночку, или я выцарапаю вам всем за нее глаза!
На весь этот шум бежала Лидия Павловна из приема с испуганным лицом.
-- Аннибал! Какой ужас! Опять ведете себя как уличный мальчишка. Сейчас слезть с кафедры! Что за манеры! Боже мой и это барышня! Конюх какой-то! -- вдруг увидя восседавшую на столе девочку с искренним отчаянием, всплеснула она руками.
-- Совсем не конюх, а папина дочка, а папа действительный тайный советник. А прапрапрапрапрадедушка был арапом Великого Петра. Вот что! -- прищелкнув языком закончила свою бравурную речь Аннибал
Но Лидия Павловна уже не слушала ее, и махнула рукой и взяв девочку за плечи хотела уже свести насильно со стола, как неожиданно изумленные глаза классной дамы встретили огромную дырку на башмаке Риммы.
-- Что это? -- почти с ужасом вскричала Лидия Павловна, указывая на злополучное место пальцем.
-- Что? Дыра! Разве вы не видите, что самая обыкновенная, самая простая дыра на башмаке, -- спокойно отвечала Африканка, тяжело спрыгивая со стола.
-- Но ведь башмаки совсем новые. В прошлом месяце дали, на вас все горит, Аннибал, -- продолжала возмущаться Студнева.
-- Ну если бы горело, огонь был бы виден. А видите все благополучно пока! -- придавая глуповатый вид своему подвижному личику, произнесла невозмутимым тоном "Африканка". Кругом фыркнули. Лидия Павловна, как говорится, "зашлась" от гнева. И неизвестно, чем бы кончилась эта сцена, если бы в дверь класса не просунулась голова "первой" и старшая воспитанница пригласила фрейлейн Студневу к начальнице вниз.
Лишь только дежурная дама скрылась за порогом, девочки отхлынувшие было от кафедры, прихлынули к ней снова. Теперь уже не Аннибал, а Незабудка стояла на ее возвышении среди класса.
-- Mesdam'очки, в последний раз решаем это, -- кричала она изо всех сил стуча линейкой по столу. Спичке урока не готовить и завтра "отречься" в его час!
-- Отречься! Отречься! И друг за друга стоять горой. Или всем единица или никому! -- послышались снова взволнованные голоса.
-- А Фея? Она не согласна? Что говорит Фея? -- выкрикнул задорный голосок Ляли Грибовой из толпы.
-- Кто смел сказать это? -- послышались звонкие металлические звуки и стройная, красивая девочка в тот же миг очутилась на кафедре. Или ты Грибова, не знаешь меня? Не знаешь, что Надежда Колынцева никогда не предавала своего класса? И даже все ваши нелепые "девчоночьи" выходки покрывала всегда и всюду? И всегда и теперь и завтра будет то же самое. Не смотря на то, что мне глубоко противна ваша лень, слабость, нежелание приготовить несколько лишних страниц я пойду заодно с классом и отрекусь от урока, хотя я и первая ученица у вас и знаю его наизусть.
И закончив с гордым достоинством свою фразу, Фея негодующая тем сдержанным негодованием, которому она была только способна, сошла с кафедры под оглушительное "браво" и аплодисменты подруг.
И вдруг она почти что столкнулась лицом к лицу со мной. Что-то мелькнуло в ее взоре, быстрое как зарница. Усмешка тронула губы и она произнесла, глядя мне прямо в глаза, тоном не допускающим возражений:
-- Гродская. Вы конечно последуете общему примеру, и хотя не успели еще войти в жизнь класса, но пойдете с ним заодно и не станете учить заданного историком урока.
Ее голос звучал повелительными нотками, а холодные, серые глаза смотрели, казалось, мне прямо в душу.
-- Увы! Урок я этот уже знаю, -- с сожалением в голосе вырвалось у меня, но отвечать его я не стану, разумеется, как и весь класс.
Легкая краска заиграла на бледных щеках Феи.
-- Когда же вы успели выучить все двадцать страниц? -- спросила она небрежно, все еще впиваясь в мое лицо пристальным взором.
-- А! -- не то разочарованно, не то завистливо проронила Фея и потом чуть прищурив глаза, проговорила с насмешливой по моему адресу улыбкой: -- Знаете ли Гродская вы или действительно какой-то феномен по знаниям и подготовке или же... Или ужасная хвастунья... Право! -- уже с чуть слышным смехом заключила она и отошла от меня.