Когда избитого солдатами Бирона привезли в Зимний дворец в одной солдатской шинели, Анна Леопольдовна, провозглашенная уже регентшей-правительницей, не захотела воспользоваться своею властью, чтоб предать своего злейшего врага пытке и казни. Вопреки желанию тех, которые полагали, что бывший регент должен лютой смертью окупить все свои козни и преступления, добрая и мягкая Анна ограничилась лишь ссылкою герцога, его семьи и приверженцев в отдаленный город Пелым, с лишением его орденов, титулов и имущества.
Началось новое правление. Избавитель императорской семьи от бироновского гнета и главный виновник падения герцога, граф Миних, занял прочное место у престола. Объявив себя первым министром, старый фельдмаршал дал Остерману чин, столь давно желаемый им -- генерал-адмирала. Черкасский был произведен в вице-канцлеры. Все участники государственного переворота получили награды. Подарки, чины, ордена так и сыпались щедрою рукою принцессы. Принц Брауншвейгский, загнанный и забытый во время Биронова регентства и лишенный своих воинских чинов, теперь назначен был главным начальником всех русских войск -- генералиссимусом. Но так как на звание генералиссимуса рассчитывал Миних, то Анна Леопольдовна, чтобы не обидеть старого фельдмаршала, в манифесте о назначении принца Антона велела включить слова, что хотя фельдмаршал Миних, по всей справедливости, заслужил этот почетный чин, однако, принцу Брауншвейгскому, как отцу императора, должно быть дано преимущество.
Однако Миних считал себя все-таки оскорбленным и не мог примириться с мыслью, что его обошли и что неспособный, трусливый принц занял самый высокий пост в армии. Принц Антон, в свою очередь, не мог простить Миниху, что арест Бирона произошел без его ведома. Кроме того принц Антон завидовал тому, что Миних пользовался в армии симпатиями, что его любят и уважают. Ловкий, лукавый Остерман воспользовался неприязнью принца к фельдмаршалу, соперничества которого он всегда опасался при дворе, и стал наговаривать принцу на Миниха. Результатом всех этих наговоров и нашептываний было то, что гордый и независимый герой-фельдмаршал решил подать в отставку. Но при этом он смутно надеялся, что его попросят остаться. Слишком уж велика была, как казалось фельдмаршалу, услуга, оказанная им Брауншвейгским. Однако он ошибся. Отставка его была принята, о чем и был извещен Петербург с барабанным боем. И Миних, так быстро поднявшийся на высоту, так же скоро упал с нее, уступив невольно свое место новому восходящему придворному светилу.
Это светило был молодой, красивый и блестящий саксонский посланник граф Линар, произведенный Анною Леопольдовною в обер-камергеры русского двора.
самым близким человеком. Стараясь угодить во всем Анне Леопольдовне, он в то же время стал усиленно ухаживать за хорошенькой Юлианой, и при дворе поговаривали уже о предстоящей свадьбе двух любимцев правительницы. Сама правительница оставалась все такой же беспечной, ленивой и мечтательной женщиной-девочкой, не имевшей ни малейшего понятия о правлении огромным государством и очень мало интересовавшейся. И многие важнейшие дела, требовавшие решения или, по крайней мере, подписи правительницы, оставались подолгу без движения, в ожидании, когда, наконец, Анна Леопольдовна вздумает заняться со своими министрами. Но проходили дни, недели -- и правительница не только не думала приниматься за дела, но даже не допускала к себе никого и сама нигде не показывалась. Она проводила все свое время в своем будуаре не причесанная, не одетая, в белом капоте, с неизменным платочком на голове, заменяющим ей пышную прическу того времени. Она или читала рыцарские романы, или играла в карты, или нянчила детей, императора малютку Иванушку и новорожденную дочку Екатерину, или болтала со своей неизменной Юлианой и красавцем Линаром, получившим все бразды правления, за которые так крепко держались когда-то цепкие руки Бирона.
Линар, Остерман, Левенвольде, Мегдены, все немцы и немцы без конца, окружали теперь престол крошки-императора и его матери-регентши. И не только окружали, но и распоряжались по-своему, устраняя всех тех, которые хотели работать только для блага России и не дорожили ни хорошим и доходным местом при дворе, ни высоким чином или положением.
Особенно Линар заставлял задумываться не одну удалую русскую голову.
-- Что же это такое? Свергли одного Бирона, а вместо него, как гриб, другой вырос, -- говорили кругом. -- И как долго еще продолжится над Россией владычество немцев?
Многие громко жаловались: "Когда низвержен был жестокий курляндец, мы думали -- немецкому господству приходит конец, а оно до сих пор продолжается, только с другими особами". Рассказывали анекдоты о высокомерном обращении немцев-начальников с подчиненными-русскими, сожалели об унижении России, вспоминая с сочувствием времена Петра Великого, когда один за другим выдвигались русские люди.
ее малютки-сына и против принца Антона.
Ходили к тому же и темные слухи среди солдат, будто люди, близкие к правительнице, а в особенности принц Антон, настаивают на том, чтобы Анна Леопольдовна устранила из Петербурга гвардейские полки, которые будто бы замышляют что-то подозрительное, и что на место лихих семеновцев и преображенцев будут поставлены брауншвейгские солдаты.
Недовольство в гвардии росло с каждым днем. Не того ждала гвардия, когда присягала новой правительнице. И невольная мысль о защите мелькала среди рядов молодцов-гвардейцев: "Кто поднимет русский дух в дорогой каждому русскому сердцу родине? Кто вынесет на должную высоту онемеченное, приниженное отечество?"
И глаза всех этих жаждущих защиты и спасения обращались к скромному "Малому" дворцу истой русской величавой красавицы, сказочной царевны, царь-девицы, которую лишили злые великаны-людоеды скипетра и короны ее отца...
Но все было тихо в сером дворце-домике на так называемом Царицыном лугу, где жила цесаревна Елизавета Петровна. Там только звучала мелодичная бандура, да за душу хватающий голос Алексея Разума наполнял комнаты...