Действительно, воздушная бумажная юбочка Принца горела с одного боку. В пылу игры, мальчик не заметил, как близко подъехал на спине своего воображаемого коня к одному из огарков, стоявших на полу, и задел его прицепленным к талии листом газетной бумаги.
Когда Мартик, увидевший пламя на юбке Принца, закричал не своим голосом, тут только остальные мальчики и сам Принц заметили несчастье.
Испуганные насмерть, они вскочили со своих мест и бросились со всех ног к Принцу, стараясь потушить охватившее его пламя, как обыкновенно тушат горящую свечу. Но этим они только раздували и увеличивали огонь, да и сам Принц, метавшийся от страха по комнате, производил движением ветер, от которого огонь разгорался все сильнее и сильнее.
Если бы мальчики были немного постарше и по-умнее, они бы поняли, что движение благоприятствует огню, и постарались бы помочь Принцу более подходящим средством. Но они были еще очень малы и глупы и к тому же насмерть испуганы видом горящего Принца.
Между тем огонь уничтожил в одну минуту бумажную юбочку и принялся теперь за длинную ночную рубашку мальчика, обжигая нежное детское тельце Принца. Один из огненных языков достиг до кудрявой головки и вмиг запылали чудесные белокурые локоны Принца. Он рыдал навзрыд от боли и страха; мальчики метались, как безумные, не зная за что схватиться, за что приняться. Сережа и Мартик Миллер потеряли сознание и лежали без чувств посреди спальни. Но никто на них не обращал внимания; все были поглощены одной только мыслью, как бы потушить огонь и спасти Принца.
Крик и шум в спальне маленьких был ужасный.
В ту самую минуту, когда несчастный Принц был уже весь охвачен пламенем, в спальню неожиданно вбежала Антонина Васильевна, разбуженная криками, донесшимися в её комнату из дортуара младших.
Она схватила одеяла и подушки с ближайших постелей и, толкнув горящего Принца на пол, забросала его ими... Огонь сразу потух. Из-под груды вещей послышались стоны.
-- Слава Богу, Принц жив! -- произнесла Пушка и, освободив мальчика из-под кучи наваленных на него одеял и подушек, подняла его и с помощью Морозова и Грушина, считавшихся самыми сильными в классе, понесла в лазарет.
Бесчувственных Сережу и Мартика тоже подняли оставшиеся мальчики и уложили по постелям.
Все говорили теперь шепотом, насмерть перепуганные происшествием, и никто из них не мог спать в эту ночь. Так весело началась сегодняшняя затея и так плохо кончилась для их веселого, любимого маленького друга.
Принц получил сильные обжоги на всем теле. Длинные локоны мальчика сгорели до корней: их пришлось сбрить наголо. Бедный Принц очень страдал. Доктор ходил ежедневно навещать его. Мальчик был болен очень долго и очень серьезно. В панике думали, что Принц умрет, и многие из его товарищей, в том числе Сережа, горько плакали втихомолку. Другие сидели нахмуренные и скучные все время, игры и шалости никому не шли теперь на ум.
Только перед самым праздником Рождества Христова, в то время, когда мальчиков распускали на рождественские каникулы, Принц, выписавшийся из лазарета, вернулся в класс.
Похудевший, побледневший, выбритый, со следами обжога на лице и руках, он очень мало походил теперь на прежнего хорошенького, кудрявого мальчика, каким был до болезни.
Но все его товарищи, настрадавшиеся боязнью за его жизнь, страшно обрадовались выздоровлению Принца. Сережи так и повис у него на шее.
-- Принцынька, миленький! Выздоровел! -- ласково лепетал Мартик Миллер, умильно глядя в глаза их общего любимца.
Сережина мама просила начальницу отпустить Принца на рождественские каникулы к ним. Сначала Антонина Васильевна долго не соглашалась, говоря, что лишний мальчик в доме прибавит и лишние заботы, да еще особенно такой шаловливый мальчик, каким был Принц, но когда госпожа Горина сказала ей, что Принц достаточно наказан за его шалости ужасным испугом и болезнью и что вряд ли у него не пропала охота на новые проказы и крупные шалости, то, подумав немного, начальница согласилась отпустить Принца в отпуск к Гориным.
Накануне дня разъезда пансионеров на праздничное время по домам, Антонина Васильевна позвала Принца в свою комнату.
от твоих проказ и не оставишь в чужом доме после себя дурного впечатления? Я ведь очень люблю тебя, мой мальчик, и страшно боюсь, как бы опять не случилось с тобой чего дурного! -- еще ласковее произнесла начальница и притянула Принца к себе.
У Принца не было матери... Она умерла, когда мальчику было два года, и он не знал её, как не знал материнской ласки.
Слова Антонины Васильевны звучали такой добротой, такой искренней любовью, какую только можно встретить в сердце родной матери
А у Принца было доброе маленькое сердечко, несмотря на то, что он был самый отъявленный шалун из всего пансиона... От ласковых речей начальницы это сердечко Принца как-то разом размякло, и слезы хлынули из его глаз.
-- Какая вы чудесная! Какая добрая! -- лепетал он, заикаясь. -- А я-то... Я-то... Как часто сердил и огорчал вас... Теперь я вижу, что я самый негодный маленький мальчик.
не будет проказничать так много! Скажешь?
-- Скажу! -- убежденно произнес Принц и, подумав, добавил тихо: -- Я уже сказал ему...
-- И что же он ответил? -- спросила с улыбкой начальница.
-- Он ответил... Что дает слово вас слушаться! И он его сдержит!
И совсем позабыв, что перед ним его прежняя строгая начальница, Принц крепко обнял за шею Антонину Васильевну и, поцеловав её с детской горячностью в её полные щеки, шепнул: