С трех до четырех часов по вторникам Валерик преподавал младшим гимнастику в рекреационной зале, но когда бывала хорошая погода, то урок гимнастики производили в саду, и дети бегали и резвились на чистом воздухе.
На этот раз решено было тоже перенести урок в сад, и мальчики гурьбой хлынули на садовую площадку, находившуюся прямо перед окнами комнаты Пушки.
-- Равняйся! Налево кругом! Руки кверху! Руки в бок! Левой, правой! -- кричал, надрываясь, Валерик, и изо рта его при каждом слове ужасно шел пар, занимавший мальчиков.
Через четверть часа Валерик прекратил урок, находя, должно быть, что он достаточно надорвал себе горло, и маленькие пансионеры рассыпались по саду.
-- Грушин и Сережа, подойдите сюда! -- звонким шепотом сказал Принц.
Когда оба мальчика приблизились к шалуну, он отвел их подальше от кучки бегающих по площадке пансионеров и заговорил, волнуясь и захлебываясь от нетерпения:
-- Помогите мне сгрести в кучу как можно больше снегу!
Сережа и Грушин не заставили повторять приглашения, и взяв в руки по огромной лопате, забытой дворниками у сарая, стали сбрасывать в кучу снег по желанию Принца.
Кучка росла с каждой минутой. Начинало темнеть, из окон Пушки нельзя было уже различить, что делается на площадке. Между тем, трое мальчиков тихонько позвали остальных и маленькие детские ручонки в какие-нибудь полчаса соорудили небольшую, в рост десятилетнего мальчика, снежную фигуру. Валерика давно уже не было в саду, а воспитатель Василий Иванович остался с двумя-тремя кашляющими пансионерами, которым запрещено было гулять, в классе. Таким образом, никто не мешал малышам и баба вышла на славу. Издали ее можно было принять за маленького человечка, а когда Принц сбросил свое длинное пальто и круглую шапочку и надел то и другое на снежную фигуру, она окончательно приобрела вид маленького пансионера.
-- Что ты делаешь? -- вскрикнул испуганно Сережа, -- ты простудишься!
-- Нет, нет! -- нетерпеливо отвечал Принц и, обведя всю толпу мальчуганов ярко заблестевшими глазками, крикнул задорно: -- Ну-ка, кто теперь хочет извести Пушку?
-- Я! И я! И я! -- послышались звонкие голоса самых отъявленных шалунов класса.
-- Ладно! Ладно! Не все сразу, -- и Принц замахал на них руками. -- Ты, Петух, и ты, Жучок, -- самые подходящие. Вот что: я побегу теперь в спальню и лягу под постель, а вы, придя в класс, скажите Пушке, что я пропал. Поднимется суматоха! А когда она наищется вдоволь, кто-нибудь из вас бегите к ней и кричите, что меня нашли в саду, но что я упрямлюсь и не хочу идти. А потом..! Потом... -- тут Принц так и залился прорвавшимся наружу смехом, -- потом уж увидите, что будет!... Вот-то потеха!
Сад опустел. Только перед окнами Пушки, спиной к ним, одиноко стоял маленький пансионер в аккуратно застегнутом, с поднятым воротником пальто и нахлобученной на самый нос меховой шапке. Руки неподвижного пансионера были заложены в рукава пальто, а ноги скрыты длинным тулупчиком Принца, доходившим почти до самой земли.