• Приглашаем посетить наш сайт
    Ахматова (ahmatova.niv.ru)
  • Аганька

    Аганька

    Звали ее Аганька и была она вся смуглая и черноглазая, и такая красивая, что все, кто ни попадал на постоялый двор отца ее Игната, всякий заглядывался на хорошенькую, смуглую, черноволосую Агнию или Аганьку, как ее называли в семье.

    Аганька знала, что она такая хорошенькая и что все любуются ею, и еще больше хотела выставить напоказ свою красоту. Для этого летом она украшала свою черноволосую головку венком пурпуровых маков и колосьями ржи, а зимою носила такие яркие платки и повязки, что ее видно было за версту в степи.

    Был один недостаток у Аганьки: не любила она работать.

    «Что пользы работать? — думала Аганька. — Сама делаешься в работе усталой и разбитой, а на руках делаются такие гадкие мозоли, что их ничем потом не сведешь…» И ругали же за леность Аганьку — и мать, и отец, и сестры… Только пользы от этого никакой: сегодня отругают, а завтра, глядишь, накинет Аганька на голову платок, что покраснее, да поярче, бродит по степи, да поет… Ах, как поет! Жаворонки ей завидовали — так она пела. Голосок чистый и звонкий, как свирель. Целый час поет — не устанет. Солнце встанет и опять сядет, а она все поет… Нет устали!

    Как-то раз заехали на постоялый двор Аганькина отца какие-то люди… Были это актеры, странствующие комедианты, которые дают по городам представления. Таких Аганька еще и не видывала: ни усов у них, ни бороды, бритые, лицо гладкое — что твои бабы или девки. Как взглянула на них Аганька, так и прыснула.

    Отец забранился:

    — Дура, чего ты!

    — Не брани дочку, хозяин! — заступился за Аганьку один из бритых, тот, который постарше был. — Глупа еще, несмышленочек… Славная девочка…

    И вдруг так пристально взглянул на Аганьку, да и спрашивает:

    — Это ты давеча в степи пела?..

    Смутилась Аганька.

    — Я, — говорит.

    — А хорошо ты поешь… Ей-Богу, что соловей. Поедем с нами в город. Я тебя петь выучу так, что люди заслушаются, и большие деньги тебе давать будут.

    — Денег не надо. А платья и платки хочу! Чтоб такие, какие сама царица не носит… Вот то бы хорошо! — вскричала Аганька и даже в ладоши захлопала.

    — Будут и такие, будут! — успокоил бритый девочку.

    — Отпусти, хозяин, дочку, а? — обратился он снова к Игнату.

    Тот только крякнул и так взглянул на гостя, что у того поджилки затряслись.

    Больше бритый уж не говорил с Аганькой при отце, а как отец из избы вышел, стал рассказывать Аганьке, что у него театр есть в большом городе, народ туда представления смотреть ходит, а они только и поют, и играют, и пляшут… И она, Аганька, плясать будет и петь, если пожелает. Ей венок драгоценный на кудри наденут, платье у нее будет бархатное, с золотом, и все в камнях. А работать не надо: знай, пой и пляши. Славно!

    У Аганьки глаза разгорелись. Всю ночь она о бархатном платье и о венке драгоценном продумала. А пуще всего — о том, что в городе ее работать заставлять не будут… а петь и плясать — кому не весело?

    Ночь продумала, а на утро постояльцы ушли, и Аганька с ними. Никто и не заметил. А как хватились, — Аганька уже далеко была… И след простыл…

    …………………………………

    Обманули «бритые» Аганьку. Привезли в город, а там не театр, а балаган. Деревянный сарай попросту. В стенах щели, ветер гуляет… Нехорошо!

    Про платье спросила, ей какое-то тряпье кинули, грязное, мятое… Ни бархата, ни камней. Потом велели балаган убирать, мыть, чистить, скрести.

    А вечером публика собралась. Аганьке хозяин показал, как надо петь да плясать. Только ничего не вышло хорошего. Публика над Аганькой смеялась, хозяин бранился, руки у нее дрожали от непривычной работы (шутка ли ей, белоручке, балаган убирать!), и голос словно не свой, а чужой стал. Так ли она пела в степи!

    Заплакала Аганька, стала домой проситься. А хозяин как расхохочется:

    — Нет тебе ходу домой. В актрисы ты не годишься, а служанку я из тебя сделаю.

    Пуще заплакала Аганька. А потом бежать порешила. Домой бежать.

    Все равно — хуже не будет.

    Дома-то рай, а она-то глупая!

    И убежала Аганька…

    …………………….

    А и ночка же это была!..

    Ветер кружил так, точно с цепи сорвался. А в степи аукал кто-то. Снегу намело видимо-невидимо… Ног не вытащить.

    Платьишко у Аганьки рваное, сапоги дырявые. Стужа к самому сердцу подходит, всю кровь леденит. А в сердце страх: не простит отец, не примет! Что-то будет? Господи! Господи!

    Наконец-то огонек в знакомом окошечке блеснул… Далеко из степи его видно.

    Прибавила Аганька шагу, а сама дрожит вся и от холода, и от страха: зуб на зуб не попадает.

    Едва передвигая ноги, дотащилась Аганька до избы… Дальше идти не может. Прислонилась к плетню и смотрит… смотрит… Там в окне милые тени двигаются… Встретят ли ее, простят ли?

    А стужа руки и ноги леденит… сон нагоняет… Мочи нет, как спать хочется!

    — Тятенька! Родименький, тут я!

    Растворилась дверь избы. Вышел Игнат на порог, оглянулся. Увидал темную фигурку у плетня. Со всех ног кинулся к ней.

    — Агничка, ты ли? Болезная!

    Взял на руки, отнес в избу. Заплакала Аганька. Не такой встречи ждала.

    Любили они Аганьку, так любили! А она и не чуяла.

    Прижалась к отцу Аганька:

    — Прости, тятенька! Век не буду!

    А сама бьется на груди, как птица. Простил Игнат, и мать, и сестры простили.

    дело в руках так и кипит. Не нахвалится Игнат дочкой.

    И люди видят: переменилась Аганька. И люди не нахвалятся.

    — Счастье Игнату. Дочка-то у него — золото!

    А почему золотом стала — это одна Аганька знает.

    Аганька

    Разделы сайта: