• Приглашаем посетить наш сайт
    Замятин (zamyatin.lit-info.ru)
  • Щелчок
    Часть I. Глава I

    На а утренней заре, задолго до восхода солнышка, из леса выехало несколько крытых грязным полотном телег.

    Лишь только телеги остановились на лесной опушке, из-под навесов их выскочили смуглые, черноглазые, кур­чавые люди с вороватыми лицами и грубыми голосами.

    Взрослые мужчины, одетые в рваные куртки, со ста­рыми мятыми шляпами на головах, с порыжевшими за­пыленными сапогами, принялись отпрягать лошадей, в то время как пестро и ярко наряженные в цветные лох­мотья женщины и грязные, до черноты загорелые ребя­тишки, в одних холщовых грубых рубашонках, вместе с подростками стали собирать сухие ветви и сучья для костра.

    Вскоре костер этот был готов и запылал среди лужай­ки у леса.

    Одна из женщин поставила на огонь большой черный таганец с крупою, другая, старая, с седыми лохмами,. выбившимися из-под платка, взяла в руки огромный ка­равай хлеба и большой кухонный нож.

    -- Эй, вы, дармоеды, подходи за едою! -- закричала резким голосом старуха и, нарезав хлеб ломтями, стала оделять им толпившихся вокруг нее ребят.

    Последние с жадностью хватали куски, причем стар­шие из ребятишек вырывали хлеб у младших. Поднялись невообразимый шум, гам, писк и плач.

    Старуха с крючковатым носом издали погрозила кост­лявым пальцем расшумевшейся детворе, но те и не поду­мали утихнуть. Напротив, еще отчаяннее закипела, еще более усилилась возня.

    -- Эй, Иванка, уйми ребят, что ли! Сладу с ними нет! -- крикнула кому-то старуха.

    ­ных, с серебряной серьгой в ухе, с длинною ременною плетью в руке.

    -- Эге, мелюзга не в меру расшумелась! -- свирепо взглянув на дравшихся ребятишек, крикнул он что было сил и, взмахнув своей страшной плетью, опустил ее на спины дерущихся ребят.

    Дружный отчаянный визг огласил опушку, и малы­ши, как стая испуганных воробьев, разлетелись все в раз­ные стороны от сурового дяди Иванки и его страшной плети.

    -- Еда поспела. Ступайте хлебать похлебку, -- про­говорила молодая женщина, хлопотавшая над таганцом у костра.

    На это приглашение со всех сторон потянулись при­бывшие на опушку леса люди, стали рассаживаться у огня. Старуха нарезала хлеба, молодая сняла котелок с огня и поставила его перед усевшимися в кружок муж­чинами. Каждый вынул из кармана деревянную ложку и стал с жадностью черпать ею похлебку, находившуюся в котле.

    ­вали издали на евших у костра людей.

    Смуглые люди были цыгане. Как и все цыгане, они вели бродячую жизнь, переезжали с места на место в своих крытых телегах, останавливаясь всем табором лишь на короткое время то здесь, то там, где-нибудь на краю деревни или вдали от города. И тут у них начина­лась "торговля": мужчины обменивали лошадей на рын­ках (по большей части дурных на хороших) или прода­вали неопытным людям своих никуда не годных лоша­дей; женщины же и дети бродили по окрестностям своих стоянок, гадали на картах или предсказывали судьбу по линиям рук, получая за это по нескольку копеек; ча­ще же всего, без всякого гадания, они выпрашивали ми­лостыню.

    Но ходили небезосновательные слухи, что цыгане не прочь и воровать при случае, и где бы они ни побыва­ли -- везде как-то загадочно пропадали разные вещи.

    За это цыган повсюду презирали и преследовали, и они, никогда не останавливаясь подолгу на одном месте, старались укрываться вдали от селений.

    Таковы были люди, расположившиеся рано утром на опушке леса.