Щелчок
Часть II. Глава III

-- Ах, как хорошо было в лесу! Что ж ты не шел? Мы тебя ждали! -- послышались под окнами веселые голоса.

-- Кончил работу? Да?

-- Это я тебе набрала! -- застенчиво протягивая бра­ту в окошко пучок земляники, произнесла Галя.

-- А мы тебе хлыст вырезали! Гляди какой! -- приба­вил Счастливчик и, в свою очередь, просунул в окно гибкую, тщательно обструганную от ветвей, лозу.

-- Дай, душенька Шуренька, я его на твоей спине попробую! -- дурачась, присовокупил Ивась.

-- Принеси твою работу, Шура! Я ее посмотрю. Все буквы написал?

И Аврора Васильевна первая появилась на пороге гостиной. За нею толпились Мик-Мик и дети.

-- Ах, что это такое? Посмотрите!

-- Боже мой! Monsieur Диро! Что за странный голов­ной убор! -- неслось дружным хором с порога комнаты. И вдруг неудержимый взрыв хохота огласил стены гос­тиной.

Действительно, глядя на спящего Диро, нельзя было удержаться от смеха. Над красным потным лицом фран­цуза высился огромный бумажный цветок пурпурового абажура. Лепестки мака спускались, в виде бахромы, на его нос и уши. Только самый кончик носа комически вы­совывался из-под одного из них, и на этом кончике сиде­ла, широко воспользовавшаяся предоставленным ей от­носительным простором, муха.

От голосов и смеха француз проснулся и спросонок, плохо сознавая, что делает, машинально приложил руку к голове, приподнял свой колпак-абажур как шляпу и самым галантным образом раскланялся перед детьми.

-- Bon jour! Bon jour! С добрым утром, Мик-Мик! Ви уже вернуль? -- говорил он с сонной улыбкой хорошо выспавшегося человека.

-- Ах. monsieur Диро! Что это у вас за шляпа? -- почти в ужасе прошептала Аврора Васильевна, единст­венная не смеявшаяся из всех.

Француз, недоумевая, посмотрел на то, что держал в правой руке, и в тот же миг, вспыхнув багровым ру­мянцем, сердито закричал, далеко отшвырнув от себя злополучный абажур:

-- Фуй! Какой маленький негодник подшутиловал так глупи над старикашка Диро?!

-- Это Шура! Он один оставался дома! -- вставила, не без ехидства, свое слово Аврора Васильевна.

-- О! -- воскликнул monsieur Диро, шагнул по на­правлению к Орле и, схватив его за плечи, потряс, уста­вившись строгими глазами ему в лицо.

-- Это ти? Говори сей минутик, ти наплютоваль?

-- Ничего не плутовал! -- грубо вырываясь, процедил сквозь зубы Орля. -- Вас же жалеючи, накрыл! Ишь, голова-то у вас ровно колено, и мухи опять же по ней...

-- О... ты все навируешь... -- произнес в сердцах monsieur Диро и слегка дернул за ухо Орлю. -- И никто тебе не повериль... ти маленький негодник.

-- Орля правду говорит, не обижайте Орлю! -- раз­дался тихий, трепетный Галин голос.

-- Слуга покорный, я умываю руки, если Михаил Михайлович заступается за этого негодного мальчишку! -- недовольным тоном произнесла Аврора Васильевна, с обиженным видом отошла к столу и заняла свое обыч­ное место в кресле.

-- Ну, а скажи, пожалуйста, ты кончил заданную работу? -- нахмурив брови, строгим голосом обратилась Аврора Васильевна к Орле, в то же время открывая свой рабочий ящик.

-- Змея! -- неистовым воплем вырвалось из груди гувернантки, и она с воплем: -- Дурно, мне дурно! Змея! Змея! -- откинулась, бледная как смерть, на спинку кресла.

-- Змея! Змея! -- кричали дети, в испуге отступая в дальний угол комнаты.

Мик-Мик в сопровождении Вани кинулся к столу.

-- Да это -- уж! Не бойтесь! Безвредный уж. Отку­да он взялся? -- послышались через минуту их ободря­ющие голоса.

­чувствовании! -- волновался Диро, хлопоча подле ис­пуганной гувернантки.

Из внутренних комнат бежали Франц, няня, за ними спешили Валентина Павловна и Ляля.

-- Что случилось? Ах, змея! Гадюка! Убейте ее, убейте! -- не своим голосом вскричала бабушка. -- Эта змея всех детей пережалит. Ох, какой ужас! Кира, отой­ди! Отойди, Счастливчик! Тебе говорят, отойди!

-- Господи! Батюшки! Иисусе Христе! И подумать только, откуда взялась эта нечисть! -- причитала няня, благоразумно пятясь к дверям.

-- Да успокойтесь же! Успокойтесь! Это уж, а не змея! У нее нет жала, нет яда! -- подбегая к каждому отдельно, кричал им всем в уши Мик-Мик.

­гали, волновались.

-- Франц, -- кричала бабушка, -- возьми палку и убей эту мерзость!

-- Сорок грехов тебе за это отпустится. мой батюш­ка, -- вторила ей няня.

-- Да поймите же, это не змея, а уж! -- надрывался Мик-Мик.

И вот, в самый разгар суматохи, в то время, как Мик-Мик, monsieur Диро и Валентина Павловна возились подле все еще стонавшей Авроры Васильевны, а Франц и дети, окружив на почтительном расстоянии ковер с из­вивающейся на нем змейкой, не знали, что предпринять, Орля вынырнул из их толпы и, бросившись к ужу, схва­тил его рукой.

-- Ну, уженька, гуляй на свободе, -- проговорил он, выпуская из рук змейку, -- держать тебя дома больше нельзя. Доищутся, тогда и пиши, брат, пропало! Утекай, братец ты мой, откуда пришел.

И он тихо свистнул, подражая свисту ужа. Последний поднял головку, огляделся и быстро за­скользил в высокой густой траве...