Я здесь! Здесь я, Галина! -- послышался звонкий, свежий голосок, и на опушку леса выскочил мальчик лет двенадцати и, в несколько быстрых прыжков, очутился в кругу детей.
-- Ага! Опять обижали Гальку! Ну уж, ладно, теперь не спущу! Держись! -- крикнул он по-цыгански и быстрым взором смерил Яшку с головы до ног.
Его черные, с иссиня-белыми яблоками белков глаза сверкнули бешенством; сильные, грязные руки сжались в кулаки; курчавые волосы, ниспадая на лоб и брови, придавали дикий вид его смуглому лицу с яркими пунцовыми губами, сквозь алые каемки которых сверкали ослепительно белые, как сахар, зубы.
Яшка был на целую голову выше вновь прибывшего цыганенка и года на два старше его. Но меньше всего об этом думал черноглазый Орля.
-- Раз! Два! Три!
С быстротою и ловкостью кошки он прыгнул на грудь Яшки и вцепился в его плечи так быстро, с такой неожиданной силой, что тот не выдержал натиска, зашатался и, не сумев сохранить равновесия, очутился на земле.
-- Ага! Попался! Будешь знать теперь, как обижать Гальку!..
Яшка бессильно барахтался, лежа на земле, а на груди его сидел торжествующий Орля.
Сильный, здоровый, ловкий мальчуган напряженно сжимал коленями ребра противника, в то же время руками прижимая его плечи к земле. Свободными оставались только ноги Яшки, которыми он и выделывал, желая вырваться из рук врага, такие уморительные и потешные движения, что, глядя на него, все остальные ребята не могли удержаться от смеха.
-- Ай да Орля! Молодец, Орля! Орел наш, недаром так зовется! -- кричали они, позабыв, что только за минуту до этого были на стороне Яшки, который всячески подзадоривал их дразнить и мучить бедную Гальку.
Этот смех и одобрения пришлись, однако, не по вкусу черноглазому Орле.
-- Эй, вы! Молчать у меня! Чего рты разинули? -- закричал он звучным, сочным голосом. -- Знай все, кто хоть раз пальцем посмеет тронуть Гальку, словом единым обидит ее, с тем я разделаюсь по-свойски! Слыхали?
-- А ты, Долговязый, вот что, -- добавил он с угрозою своему поверженному врагу, -- ты у меня смотри: на этот раз отпущу -- колотить не стану, а впредь не помилую... Ты ведь знаешь, я сильнее тебя, Яков, и шутить не люблю... А чтобы ты помнил раз и навсегда слова мои, вот тебе в наказание...
Тут, с быстротою молнии, Орля выхватил из руки все еще барахтавшегося под ним длинного цыганенка кнут и, в одну секунду переломив его на несколько мелких частей, далеко отшвырнул обломки кнутовища в кусты, прибавив уже с добродушным смехом:
-- Ну, какой ты теперь цыган, Яшка? Без кнута цыган -- то же, что без седла конь! Осрамился ты, Долговязый, на долгие годы. И поделом тебе!.. Не будешь Гальку обижать.
Красный, сконфуженный, униженный, поднялся с земли Яшка. Его злые, разгоревшиеся, как уголья, глаза метали целое пламя бешенства, зубы оскалились, как у дикого зверя.
Орля сказал правду: кнут является неизбежной необходимостью каждого цыгана и подростка; цыганята очень важничают, имея при себе хорошие, прочные кнуты. Потеря такого кнута считалась большой оплошностью как для взрослого, так и для мальчика-подростка.
Вот почему, рыча по-звериному, озлобленный Яшка подступил к Орле с налившимися кровью глазами, с угрожающе сжатыми кулаками.
-- Слушай ты, молокосос! Да я тебя за это!.. Да я тебя за это!..
мер в лесу.
Дети разом встрепенулись и засуетились.
-- Дядя Иванка кличет! Хозяин кличет! Слышь, ребята, зовет хозяин! Бежим к нему, живо!
И они кинулись дружной толпой в ту сторону, откуда слышался призыв свистка.
-- А мы еще посчитаемся с тобою! -- пробегая мимо черноглазого Орли, прошипел ему в самое ухо Яшка. -- Ты так легко не уйдешь от меня. Врешь, не уйдешь!
кавшую девочку, произнес не то ласково, не то ворчливо:
-- Ну, полно, не реви, Галька! Страсть не люблю, когда ревут! Слышишь? Перестань сейчас же! Дядя Иванка звал. Идем к нему, -- и, взяв за руку девочку, он поспешил на зов вслед за другими ребятами.