Щелчок
Часть I. Глава V

-- Ну, а ты, белоручка, что принесла? -- неожидан­но загремел над испуганной девочкой грозный хозяйский окрик.

Галька, едва держась на ногах, дрожа всем телом, выступила вперед.

-- Я... я... я... -- начала было девочка.

-- Опять ничего? Это в который же раз ты ничего не приносишь! -- топнув ногою, крикнул дядя Иванка, и глаза его под нахмуренными бровями загорелись злоб­ным огнем.

Молчание Гальки, ее испуганный вид и бледное, как снег, лицо не разжалобили свирепого сердца цыгана, а, казалось, напротив, еще более того распалили в нем зло­бу и гнев.

Он строго посмотрел на девочку, ударил себя рукой по колену и сказал:

-- Ну, довольно, моя милушка! Нынче же снимется и отойдет отсюда табор, а тебя мы покинем в лесу. Хо­чешь -- умирай голодной смертью, хочешь -- ищи себе новых благодетелей, а нам такая дармоедка, как ты, не нужна.

Услышав эти слова, бедная девочка задрожала всей телом.

Как ни тяжела была ее жизнь впроголодь и в грязи у цыган, но все же у нее был хоть угол в телеге и кусок хлеба с остатками похлебки.

А самое главное -- здесь был Орля, ее милый бра­тик и заступник, которого одинокая Галька любила все­ми силами своей детской души. Без Орли вся жизнь для Гальки казалась бессмысленной и ненужной.

И вот она принуждена покинуть Орлю и остаться одна-одинешенька в этом глухом, жутком лесу...

Девочка закрыла обеими ручонками побледневшее ли­чико и тихо, жалобно застонала.

-- Дядя Иванка! -- звонко выкрикнул детский голос, и Орля с быстротою стрелы вылетел из толпы, расталки­вая ребятишек и взрослых.

-- Дядя Иванка! Слышишь! Исхлещи меня кнутом до полусмерти, а Гальку оставь! Оставь, молю тебя об этом! -- вне себя, захлебываясь и волнуясь, выкрикнул мальчик и повалился в ноги хозяину, обвивая руками его колени.

-- Пошел вон! Еще что выдумал! Просить за дармо­едку!.. Сказано, выброшу ее из табора -- и делу ко...

Дядя Иванка осекся, смолк внезапно, оборвав на по­луслове свою фразу, и замер на месте...

Замерли и все остальные, взрослые и дети, замер весь табор.

Прямо на них, по дороге, скакали пять всадников... Один взрослый, тоненький студент в белом кителе, и четыре мальчика-гимназиста -- все на обыкновенных сы­тых и быстрых господских лошадях, а один, передний всадник, крошечный по росту мальчуган, белокурый и хо­рошенький, на статном чистокровном арабском коне.

При виде этого коня дух замер у всего населения та­бора.

Рыжая шерсть лошади червонным золотом отливала в лучах утреннего солнца. Пышной волной струились пу­шистая грива и хвост. Стройная лебединая шея гордо выгибала прекрасную голову с парою горячих, как уго­лья, глаз и розовыми трепетными ноздрями.

-- Смотрите, господа, цыгане! Целый табор! Как это их не видно из усадьбы от нас! -- серебристым голоском крикнул передний маленький всадник и круто осадил красавца коня. Осадили своих лошадей и другие.

Цыгане поспешили навстречу вновь прибывшим.

Старая цыганка Земфира, помахивая своими седыми лохмами, подошла к старшему из всадников, черненько­му студенту.

­мазный барин, брильянтовый, яхонтовый!.. Земфира судь­бу твою тебе расскажет... Всю правду скажу, ничего не утаю, барин хороший, пригожий, посеребри ручку, бога­тый будешь, счастливый будешь, сто лет проживешь! Посеребри ручку моему Ваньке на рубашечку, Сашке на юбку!

На эту странную гортанную болтовню черненький сту­дент только рассмеялся звонким молодым смехом.

-- Не надо сто лет, бабушка, ой, не надо... Что же это: все свои перемрут, а я один останусь столетний! Скучно! -- отмахиваясь от гадалки, шутил он.

-- А ты посеребри ручку, глазки твои веселые, -- не унималась Земфира.

Студент с тем же смехом полез в карман и, достав какую-то мелочь, подал старухе.

­ся он.

В это время Иванка и другие цыгане окружили ма­леньких всадников и жадными глазами разглядывали кра­савца коня.

Белокурый мальчик, сидевший на нем, весь зарделся от удовольствия при виде такого внимания к своему ска­куну.

-- Хороший конь! Редкий! Откуда он у тебя?.. Поди, тысячу рублевиков за него дадено, -- сверкая глазами, выспрашивал гимназиста цыганский начальник.

-- Не знаю, сколько! Мне его бабушка подарила, когда я перешел из первого класса во второй, -- с неко­торой гордостью отвечал гимназистик.

­сил цыган.

Мальчик не успел ответить. Черненький студент подъ­ехал к нему и, перегнувшись в стременах, сказал по-французски:

-- Ну, не советую распространяться больше. Среди цыган -- много воров... Бог ведает, что у них на уме сейчас... Поэтому всего благоразумнее будет повернуть домой и скакать обратно... Ну, друзья мои, стройся... И вперед, рысью марш!..

И черненький студент первый пришпорил свою ло­шадь. Четыре мальчика последовали его примеру и, кив­нув цыганам, во весь опор понеслись по мягкой просе­лочной дороге.