-- Ничего, ничего, право же, ничего. Мне не больно, ничуточки не больно! -- уверяла всех бледная, едва стоявшая на ногах, измученная Сонечка в ответ на тревожно сыпавшиеся на нее вопросы взрослых и детей, предлагавших ей спирт, воду, валерьяновые капли, лекарства.
Валентина Павловна успела уже намочить водою полотенце и положить его на голову девочки.
Отец Сонечки, полковник Сливинский, был очень взволнован.
-- Ну и мальчуган! Немало он наделает вам еще бед! Помянете меня, Валентина Павловна.
-- Вы правы, полковник, -- вмешался Мик-Мик. -- Шура наш, Щелчок-мальчишка, отчаянный паренек... Но ведь не виноват же он, что в жилах его течет кровь буйного цыганенка. А все-таки я готов побиться об заклад, что у него добрая, чистая, неиспорченная душа и что со временем он сделается неузнаваем...
-- Ну, пока мы дождемся этого, он всех ваших ребят покалечит, -- сердито отвечал Сливинский.
Валентина Павловна, смущенная и взволнованная, извинялась перед ним и Сонечкой.
Последняя, желая успокоить всех, говорила:
-- Ну, право же, мне не больно, совсем не больно! Я не сильно ушиблась, нет!
-- А Шура будет все-таки строго наказан, -- проговорила бабушка.
Чье-то тихое, чуть слышное, всхлипывание последовало за ее словами из дальнего уголка залы.
-- Галя! Галя! О чем ты, дитя мое?
Симочка и Ляля поспешили к плачущей девочке, взяли ее за руки и подвели к Раевой.
-- Бедная крошка, о чем это она?
Теперь все взоры устремились на девочку с большими кроткими глазами, из которых текли целые потоки слез.
Совсем смятенная всеобщим к ней вниманием, Галя полезла за платком в карман, и -- о, ужас! -- оттуда "осыпались яблоко, груша и конфеты... целая масса конфет.
Испуганная неожиданностью, девочка еще больше залилась слезами.
-- О, я не воровка, -- шептала она сквозь рыдания, закрывая лицо обеими ручонками. -- Я для Орли это... для братика... мне Ляля дала.
-- Бедная девочка! О чем такие горячие слезы? -- прозвучал из толпы гостей чей-то нежный голос, и высокая тоненькая шатенка с печальными глазами и очень серьезным лицом выступила вперед. За нею спешила кругленькая, толстенькая дама. Они только что приехали и незаметно, среди общего шума, смешались с толпою.
-- Валентина Павловна, -- проговорила толстушка, протягивая руку Раевой, -- поздравляю с "новорожденной"... Видите, не обманула, приехала и подругу свою Натали Зараеву привезла с собою, -- и она представила высокую шатенку хозяйке дома.
Полковница Сливинская встревожилась, бросилась к дочери, стала расспрашивать ее: не больно ли ей еще? прошел ли ушиб? не испугалась ли она?
Но Сонечка уже успела отойти от испуга и волнения и со смехом рассказывала матери о своем подневольной кружении.
-- А знаете ли что, господа? -- предложил полковник Сливинский детям. -- Пробегитесь-ка по саду. Ночь дивная... теплая, точно июнь на дворе... И Сонина голова освежится, по крайней мере.
-- Отлично! Отлично! Идемте в сад скорее! -- оживилась молодежь.
-- А Галя? Что делать с нею? Нельзя же ее оставить так! -- озабоченно произнес Счастливчик.
-- Вашу Галю вы оставите мне! -- произнесла tante Натали, как ее называли дети Сливииских. -- И будьте покойны, я ее утешу.
Взяв за руку все еще тихо плакавшую Галю, красивая дама отвела ее в дальний уголок залы, посадила на колени и, обвив рукою плечи девочки, спросила:
-- О чем ты, моя крошка? Кто обидел тебя? Скажи, и, может быть, мы пособим твоему горю...
Ее тихий нежный голос сразу подействовал на Галю. Все еще не отрывая от лица смоченных слезами ручонок, Галя невольным движением, исполненным доверия, прижалась к груди незнакомой ей дамы и прошептала:
-- Мне жаль Орлю... Все считают его нехорошим, злым... а он добрый. Он, чтобы спасти меня... обещал цыганам коня украсть... И его чуть не убил злой Яшка... А сам он добрый... Ради меня он много претерпел... Вы не знаете... Я вам все расскажу...
И в ожидании ответа, Галя внезапно оторвала руки от лица.
-- Боже мой! Какое сходство!
Слова эти вырвались против воли из груди красивой дамы, и она впилась глазами в бледненькое личико и мокрые еще от слез глаза ребенка.
С замиранием сердца tante Натали вслушивалась в каждое ее слово, не отрывая глаз от лица девочки и как бы соображая и припоминая в то же время что-то.
Какая-то гнетущая дума отразилась на ее высоком лбу. Скорбная улыбка тронула губы. Глаза с бесконечной лаской остановились на белокурой головке, доверчиво прильнувшей к ее груди.
Когда Галя кончила, она горячо поцеловала ее порозовевшую щечку и, осторожно спустив с рук девочку, подошла к хозяйке дома.
-- Валентина Павловна, -- проговорила она тихо, -- вы доставили бы мне огромное удовольствие, если бы приехали ко мне со всеми детьми на денек. Вы знаете, я живу за десять верст отсюда... По соседству со Сливинскими купила себе именьице... Соблаговолите взглянуть на него... И всех детей захватите... А ее... -- с особенным волнением в голосе прибавила Натали и обернулась к притулившейся к ней Гале, -- а ее я особенно желала бы видеть.
ным выражением на лице нежно-нежно поцеловала ее.