Как дивно хороша осенняя дорога!.. Кругом разбегается желтое море убранных нив, дальше леса, чуть тронутые багрянцем, чуть посыпанные золотою пудрою едва пожелтевшей августовской листвы. В просветы начавших опадать деревьев мелькают синие воды реки... Приятное, ласковое и нежаркое августовское солнце.
Звенят бубенчики под дугою. Первой тройкой правит Андрон, второй -- парой -- молодой конюх Ванюша,
В первом экипаже чинно и тихо. Там бабушка, Ами, Аврора Васильевна, девочки.
-- Там старички, -- подмигивает на передовых Ивась.
-- А самая древняя старушенция -- Симочка! -- вторит Ваня.
-- Тезка! -- обращается он к молодому вознице Ванюше. -- А ну-ка, перегони их!
-- Жарь, Ваня, в мою голову! -- хохочет Счастливчик.
-- Слушаю, молодые господа!
Ванюша-конюх немногим старше своих седоков -- ему недавно минуло пятнадцать, -- поэтому он не прочь порезвиться и пошалить.
-- Эй, родимые, выручай! -- натянув вожжи, лихо вскрикивает он на лошадей.
С горки на горку,
Барин даст на водку.
-- Эй, берегись, кому жизнь дорога, сторонись!
-- Важно! Вот это важно! По-нашему -- по-хохлацки! -- визжит в восторге Ивась, в то время как робкий Аля Голубин хватается за руку Мик-Мика, исполненный страха.
-- А мы не разобьемся? -- испуганно шепчет он.
-- Аля, милая девочка, не бойся! Не посрами гимназии родной! -- запевает басом Ваня Курнышов и, сорвав в неистовстве фуражку, размахивает ею, как флагом, над головой.
Лошади несутся рысью. Экипаж не катится, а летит по мягкой ровной дороге.
Вот поравнялись с передовыми путниками.
-- Наше вам почтение! Вот мы!
-- Осторожнее! Осторожнее! Они разобьются насмерть! Иван! Ванюша! Не смей гонять лошадей! -- волнуется бабушка в своей коляске.
-- Симочка! Отменная девица! Не желаешь ли яблочка? -- предлагает Мик-Мик, и румяный плод падает на колени Симе.
-- А вы сами без яблока, как же? -- улыбается та.
-- Есть не могу! В этой бешеной скачке язык проглотил, -- смеется Мирский.
-- Он шутит! Он шутит! Думает, что у нас нет больше яблок! А у нас еще два десятка! -- хохочут дети. -- Мы с запасцем. Галя, Симочка, Ляля, ловите!
Из одной коляски в другую летят в виде маленьких боевых гранат вкусные румяные плоды. Целый град их, целый запас. Девочки ловят их со смехом. Аврора Васильевна волнуется и говорит, что это неприлично: так бросаются только уличные дети.
Monsieur Диро очень беспокоится за участь своего пенсне:
-- О, мои оченки... Они разобьются... и я останься без оченков! -- кричит он, невозможно ломая русский язык.
Но вторая коляска уже промчалась, далеко опередив первую; из нее доносится веселый смех...
Один Орля только грустен среди общего веселья. Невольно сорвавшаяся с губ Счастливчика фраза об исчезнувшем Ахилле не дает ему покоя.
"барином", и Галю тоже ровно барышню воспитают, а он-то... Эх! Правда, он вытащил из огня Киру... Да ведь он должен был это сделать, и нечего за это себя превозвышать. Не давать же было погибать человеческой жизни. Подумаешь, геройство какое! Нет, не стоит он всего этого счастья, так незаслуженно посыпавшегося на него и сестренку. Обездолил он Кирушку, обокрал его...
И мрачно блуждают по сторонам глаза цыганенка. Хмурятся черные брови... Затихает он в своем уголке.
Видя настроение Орли, никто не хочет его тревожить. Все делают вид, что не замечают грусти Орли, его тоски, чтобы не раздражать легко воспламеняющегося гневом мальчика.
А лошади все мчатся вперед да вперед, и неистово заливаются колокольчики под дугой...