Инцидент с пятью тысячами был встречен с подобающим волнением семьей Лоранских. В первую минуту сообщения интересного известия все замолчали и глядели друг на друга широко раскрытыми потерянными глазами.
Первый пришел в себя Павлук. Он вскочил на стул и заорал "ура" во весь голос.
- Вот кстати деньги подоспели... Кухню у жильцов ремонтировать надо! И сапог нет у Грани, - с самым сосредоточенным видом произнесла Лелечка.
- Лелечка, ты - вандалка, варвар, зулус! - заорал снова Павлук, - пять тысяч с неба свалились, а она о мелочах брешет... кухня, сапоги! Ведь пять тысяч, пойми, глупышка!.. Давай их сюда, Валентина! давай их, голубчиков, - обратился он к старшей сестре, - чтобы я воочию мог убедиться, что тут они у тебя, милушки, очаровательные лапки!
- Не надо забывать, что это - деньги Валины и ничьи больше! - ласково остановила расходившегося сына Марья Дмитриевна.
- А Валя чья же? Не наша разве? Как это странно, мама, у вас выходит, право! Валентина наша и деньги наши! - безапелляционно произнес Граня. - Скажи, не прав я разве, Валентина? - обратился он к сестре.
- Ну, конечно, прав! Об этом и речи быть не может! - поторопилась успокоить брата старшая сестра. - Эти деньги мы поделим поровну, чтобы каждому было по части, которой он мог бы распорядиться по своему усмотрению... Не так ли, мама?
- А по-моему, не так, деточка! По-моему, долги выплатить, это да, а остальную сумму, т. е. те же пять тысяч, за вычетом двухсот семидесяти рублей долга, положить в банк, да проценты подрезать два раза в год для нужд ваших. А сумма на черный день останется.
- С государственной ренты-то проценты! - закипел Павлук, - тогда, конечно, и на сапоги Гране не хватит!.. Нет, не так я поступил бы. Вы, мама, насчет долга правильно рассудили. Долг выплатить, а остальные деньги поровну между пятерыми нами, - произнесла спокойно Лелечка.
- Нет, уж, голубчик, я отказываюсь. Кухню бы мне поправить и долги выплатить, а больше ничего не надо, - протестовала старушка Лоранская.
- И мне не надо! - эхом отозвалась Лелечка. - Не хочу их! Ну, их совсем! Когда деньги есть, только и думаешь, куда бы их употребить, забота лишняя, а тут живешь себе без забот и дум.
- Ты-то без забот живешь, моя бессребреница? - ласково обняв и целуя младшую дочь, произнесла Марья Дмитриевна. - Хлопотуша ты моя милая!
- Ну, ладно! Мама и Елена отказываются, - поднял голос Граня, - значит, их части остаются как бы в резерве.
- И Гране тоже на руки давать деньги не следует, - перебил его Павел, - принимая во внимание его молодость. И Гранины деньги будут у мамы лежать и по мере сил и возможности на разные надобности сему несовершеннолетнему юнцу выдаваться. Так?
- Вот уж это ты напрасно, - вступился Граня, - что же, что я не достиг совершеннолетия! Иные в шестнадцать лет много умнее бородатых мужчин бывают, - заключил он с детской напыщенностью.
- А по-моему, - вставила свое слово Валентина, - лучше нам всем выбрать опекуншей маму и спрашивать у нее деньги по мере необходимости. Правда? Ведь, собственно говоря, все мы такие же несовершеннолетние, как и Граня, в денежных вопросах.
- Вот это хорошо! Что хорошо, то хорошо! - возликовал Павлук. - А деньги-то ты все-таки вынь да положь. Еще, чего доброго, фальшивые! - прибавил он полусерьезно, полушутливо.
- Стыдись, Паша! Ведь он покойник! - укоризненно произнесла Валентина и протянула ему конверт.
Павлук вскрыл его. На стол выпало несколько облигаций. Их пестрый вид приятно подействовал на членов маленькой семьи. Даже Марья Дмитриевна взглянула на бумаги и, набожно подняв глаза на небо, перекрестилась.
И всем стало на минутку хорошо и грустно на душе. Жаль было этого одинокого, обиженного судьбою старика, не понятого никем и не оцененного до последнего дня его жизни.
Первым вышел из задумчивости Павел.
- Давайте кутнем сегодня основательно! Пригласим Навадзе, Дакунина, Сонечку...
- Вот-вот, тебе только бы гостей собирать! - возмутилась Леля. - А кто после наводнения будет все в порядок приводить?
- Мы.
- Кто это "мы"? Ты и гости? Нет, уж оставь, пожалуйста. Все комоды переломаете. Теперь они разбухли. Сегодня-то хоть, Христа ради, обойдитесь вы без сутолоки!
- Лелька, ты злая! Смотри, старой девой останешься, - пошутил Павлук, грозя сестре.
- Ну, и очень рада! Мы с мамочкой, по крайней мере, вдвоем проживем тихо да мирно. Валя замуж выйдет, ты Паша, в провинцию... Граня...
- Я юристом буду, - заявил Граня, - мне в гимназии говорили, что я эффектным адвокатом буду, что у меня в глазах что-то такое! - и Граня неопределенно повертел пальцами со следами чернильных пятен пред лицом.
- Гранька! Противный! Не воображай, что ты хорошенький! - поддразнила брата Леля.
- И сама-то ты противная! - рассердился Граня.
- Рано тебе, Гранюша, об адвокатах думать. Вот кончишь учиться, думай себе на здоровье, а теперь не дело, дорогой мой! - ласково пожурила его Марья Дмитриевна.
- Постойте, господа, не в этом дело, - вмешался Павлук. - Лучше решим, как отпраздновать наше неожиданное наследство. Послать за закусками, - и по-семейному, тишком? Разве только Володю с матерью позвать?
- Мамочка, да вы, кажется, воров боитесь? - искренне расхохоталась Лелечка,
- Боюсь, деточка, и скрывать не хочу, боюсь! А тут молчком да секретом, смотришь, никто и знать не будет.
- Правда, мама, а то невесть что выдумают! - подхватила Лелечка, во всем всегда соглашавшаяся с Марьей Дмитриевной. - А знаешь, - обратилась она к Валентине, - тебе на панихиду надо было бы пойти. Надень суконную юбку и черное джерси и иди на панихиду. Право!
- А не будет это иметь вид, что из-за денег, из за пяти тысяч пришла? - нерешительно спросила Марью Дмитриевну Валентина.
Валентина кивнула головою. Действительно, о полученных ею деньгах знал только Юрий Вакулин. С минуту она колебалась, но потом решила пойти в тот же вечер на панихиду.