• Приглашаем посетить наш сайт
    Культура (niv.ru)
  • Сестра Марина
    Глава XVII

    Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
    12 13 14 15 16 17 18 19
    20 21 22 23 24 25 26 27
    Иллюстрации

    Ровно в семь часов широко распахнулись двери столовой, и огромная толпа детишек, возрастом от двух до двенадцати лет, ввалилась в комнату. За ними вошли почетные попечительницы, начальство, приглашенные гости, доктора с их семействами, родственники сестер и сами сестры.

    Часть их, впрочем, уже находилась в столовой и, в качестве хозяек, радушно принимала гостей.

    А посреди комнаты стояла великолепная, развесистая, прямая и стройная ель, вся в золотых украшениях и блестках, освещенная бесчисленными огнями свечей. Вдоль стен длинными рядами тянулись столы с подарками и мешочками гостинцев.

    Почетная попечительница и члены благотворительного общества пришли на помощь сестрам в устройстве в общине елки и прибавили свои пожертвования к их скромной складчине.

    И елка вышла на славу.

    Ребятишки испуганно восхищенными глазами, с прерывавшимся дыханием и раскрытыми ртами, смотрели на нее.

    Им, выросшим в затхлом воздухе сырых чердаков и подвалов, было дивно и необычайно это сказочное зрелище рождественского праздника.

    Робко и смущенно толпились они в дверях до тех пор, пока резвая, как птичка, всюду поспевающая Розочка не влетела в их толпу, не схватила на руки самую маленькую из всей толпы девчурку и, приказав всем остальным детям следовать за собою, не повела их к столам.

    Сестра Кононова раздавала билетики, сестра Двоепольская назначала подарки. За роялем, сдвинутым к печке, сидела Юматова, с бледным, улыбающимся обычной своей грустной улыбкой, лицом и с чувством играла старинный рождественский гимн.

    Сестра Клементьева, обычно такая суровая, строгая, "свирепая сестра", как ее в шутку прозвал Валентин Петрович, усадила к себе на колени маленького, особенно бедно, убого одетого мальчугана и угощала его сочными ломтиками апельсина.

    В. другом углу стояла Нюта, держа за руку Джиованни. Пальцы мальчика конвульсивно сжимали руку девушки, его глаза впивались в огоньки елки. Его губы шептали восторженно:

    -- O, Santa Virgine Maria! O, Dio-Creatore! (О, Святая Богородица! О, Бог Создатель!), как хорошо, как хорошо!

    -- Вот тебе билетик, иди за подарком, -- подлетела к мальчику Розанова.

    -- А sorella Марина пойдет со мной?

    -- И sorella твоя пойдет, не бойся... В пекло ада полезет за тобой твоя sorella,--смеясь ответила Катя, увлекая к столам Нюту и ее маленького приятеля.

    -- А что, сестрицы, на мою долю не припасли подарочка? -- спросил, высунувшись из толпы, гостей, Семинарист.

    -- Да побойтесь вы Бога, Дмитрий Иванович, это детям подарки. Разве вы дитя?--замахали на него руками сестры.

    -- А разве нет? -- делая обиженное лицо, произнес тот.

    -- Берегитесь, доктор, вы елку повалите, -- предупредила маленькая Двоепольская, неожиданно схватывая и отводя от дерева огромного Ярменко.

    -- Ну, нет, шалите, сегодня я ничего не сокрушу. Увидите, сестрицы не в таком я нынче настроении,-- ответил Ярменко, но в то же мгновение, отступив назад, метнулся в сторону.

    На полу лежал маленький мальчик, что называется, заходясь от рева. Нечаянно Ярменко толкнул малютку.

    -- Ага, что я говорила! -- торжествовала подоспевшая Розочка, -- если не чашку, так кому-нибудь нос разобьет.

    Все бросились к пострадавшему мальчику, но сам Ярменко опередил всех, подхватил на руки плачущего крошку, вскинул его на свое огромное плечо и, тщательно поддерживая своими сильными руками ребенка, запрыгал с ним по комнате.

    -- Вот как мы! Гоп-ля-ля! Гоп-ля-ля!

    Недавних слез не было и помину. Сияющий от счастья, мальчугашка вцепился обеими ручонками в львиную гриву гиганта и заливчато смеялся на всю комнату.

    В противоположном углу три молоденькие сестры, испытуемые-курсистки, окружив доктора Козлова, усиленно потчевали его сластями и фруктами.

    -- Орешков, Валентин Петрович, флотишек, пожалуйста, -- предлагала ему миловидная Симонова.

    -- И Господь с вами, сестрица, чем же грызть их буду? Уже лет десять, как я блещу отсутствием зубов,--смеялся веселый доктор.

    -- Я вам раскушу, хотите?

    -- И я!

    -- И я!

    -- Вы бы апельсинчик взяли, Валентин Петрович!

    -- Сохрани, Боже! Кажется, никак три же проглотил!

    -- Четвертый тогда. И, полно, что за счеты?

    -- Да что вы, сестрички? Бог с вами, что вам аз грешный надоел, что ли, окормить хотите? Караул! Закармливают тут, караул! -- неожиданно выкрикнул доктор Козлов и, комично подпрыгивая, дал "тягу" от курсисток, к общему восторгу и смеху присутствующих.

    Доктор Семенов держался больше группы гостей, ухаживая за "светскими барышнями и дамами".

    -- Ишь, ты, с нами и разговаривать не хочет,-- заметив Семочку в "светской" группе, бросила запыхавшаяся Розочка, и лукавая улыбка пробежала по ее насмешливому задорному лицу.

    какое-то двухгодовалое, неистово ревущее существо.

    Делать было нечего, пришлось волей-неволей ублажать плачущего ребенка, который, кстати сказать, кричал так пронзительно-звонко, что все находившиеся подле Семочки гостьи-барышни отлетели от него, зажимая уши и убегая в противоположный угол комнаты.

    А смущенный, растерявшийся и раздраженный Семенов шипел и присвистывал, прищелкивая пальцами, всеми мерами стараясь успокоить исступленно ревущего мальчишку.

    -- Доктор Фок! Доктор Аврельский! Дмитрий Иванович! Валентин Петрович! К нам не примкнете ли? У нас золотые ворота сооружаются, -- кричала веселая молоденькая сестра Симонова, с миловидным вздернутым носиком и веснушчатым, точно желтым бисером усыпанным, лицом.

    -- Увольте старика, сестрицы, -- хмурясь и улыбаясь в одно и то же время, бросил Аврельский в то время, как остальные доктора, желая потешить маленьких гостей и милых хозяек, приняли деятельное участие в устройстве игр.

    Шум, смех, веселый, заразительный смех счастливого детства мигом наполнили комнату. Играли в золотые ворота, в кошки-мышки, в трубочиста и ангела.

    Счастливые, ярко разгоревшиеся лица детишек, их радостные голоса, визг и топот их маленьких ножек перемешивались с голосами взрослых, едва ли менее довольных, нежели детвора.

    Под веселый смех присутствующих, погнался Фик-Фок за живым и юрким, как обезьянка Джиованни и неожиданно растянулся при гомерическом хохоте присутствующих во всю свою длину.

    -- О, фуй, какой оплошность! Я шуть-шуть не упаль немножко, -- заявил, смущенно улыбаясь, присутствующим немец, вызывая новый взрыв веселого смеха.

    ***

    Одна только Нюта чувствовала себя несколько не по себе. Сегодняшняя угроза Дементия не выходила у нее из головы. Она мучительно сосала сердце девушки, как червяк точила его, не отпуская ни на минуту своей жертвы.

    -- Скажет, донесет, и тогда--все пропало. Арест, тюрьма , может быть, еще более строгое взыскание,-- постоянно проносилось в голове Нюты. --Ну, что ж! Значит, я заслужила эту кару, значит, заслужила. Знала, на что шла. Ведь, знала, знала отлично, --тут же успокаивала себя девушка, стараясь во что бы то ни стало отвязаться от докучного червяка.

    -- А все же, завтра же скажу Ольге Павловне все про Дементия, про его взятки, побои, все... Что бы мне ни грозило за это, скажу... Нельзя ради собственного страха терпеть присутствие здесь в общине такого скверного бессовестного человека, -- тут же решила она. --Успокойся, милый Джиованни, ты будешь отомщен.

    Ее глаза быстро отыскали знакомую, юркую, подвижную фигурку.

    Маленький итальянец веселился больше остальных детей. Он разгорелся от бега, и черные глаза его сверкали, как никогда,

    -- Какой очаровательный ребенок! -- долетали до Нюты восхищенные отзывы гостей. Джиованни подзывали, то и дело, то одна, то другая из гостей, его ласкали и задаривали наперерыв деньгами. Всем интересно было знать историю маленького шарманщика-итальянца. Заставили его принести шарманку, играть его песни.

    Послышались бесхитростные звуки разбитого инструмента "Addio a Nappolis, Santa Luciau. И снова в карман куртки Джиованни посыпались крупные и мелкие монеты из рук добрых людей. Торжествующий и счастливый, блестя глазами, сверкая улыбкой, он бежал к Нюте и лепетал, прижимаясь головой к ее плечу.

    -- О, Джиованни много денег дали, много монеты. Sorella, теперь мы уедем с вами на теплую родину Джиованни, к синему морю, к ясному небу, к цветам и солнцу... Правда? И там купит Джиованни своей sorella шелковое платье, как у важной синьоры, и она будет настоящая знатная синьора.

    -- А ты очень любишь твою сореллу, мальчик?-- неожиданно прозвучал над ними странно-знакомый Нюте голос.

    Девушка подняла голову.

    Перед нею стоял высокий, молодой человек, в больничном халате, с исхудалым, бледным лицом, открытым и симпатичным. Голубые веселые глаза его мягко смотрели на Нюту и Джиованни.

    -- Как не узнала! -- также улыбнувшись, проговорила Нюта. -- Вы--Кручинин.

    -- Собственной своей персоной! Да! Вчера имел удовольствие встать с постели, а сегодня почтил, как видите, праздник своим присутствием.

    -- Не рано ли, смотрите! Вы еще пока слабы,-- предостерегающе произнесла Нюта.

    -- Не мог не придти. Присоседился к больным, направившимся сюда, и вот я перед вами. Ведь, я для вас только и пришел на елку, сестра.

    -- Для меня? -- глаза Нюты, вопрошающие и чистые, как у ребенка, удивленно вскинулись на молодого человека.

    -- Ну, да, для вас! Не делайте такого наивно-непонимающего лица! Я все узнал вчера от доктора Козлова: и мой безумный горячечный поступок, и вашу самоотверженность по отношению меня. Вы спасли мне жизнь, сестра. Позвольте мне пожать вашу руку.

    И, схватив руку Нюты горячей, сильной, худой рукой, он крепко сжал ее пальцы.

    -- Ну, это уж слишком много сказано: спасла жизнь. Просто я помешала вам выброситься из окна, -- улыбнулась Нюта.

    -- И я чуть не вытолкнул вас на улицу вместо себя и это знаю тоже, -- горячо подхватил студент. -- И как вы трое суток не отходили от моей постели ни на минуту, и это знаю. Все знаю, не знаю только одного, чем мне вас отблагодарить за все, за все...

    -- Господа! Сейчас начнется представление кинематографа, просим занимать места! -- послышались громкие голоса.

    -- Вы позволите сесть около вас? -- спросил Нюту Кручинин.

    -- Пожалуйста! Очень рада!

    -- Вы мне напоминаете лицом и фигурой сестру мою Соню. Она живет близ Н-ска, в глуши, у нас там именьице маленькое... Сестра Соня такая же самоотверженная, чуткая, готовая на подвиг, как и вы... Когда я гляжу на вас, мне кажется, что я вижу ее... Вот, когда придется побывать в наших краях, заезжайте, сестрица...

    -- Спасибо...

    -- А мать-старуха, когда увидит вас, с ума сойдет от радости: Я ей написал все, как было. Пусть благословляет вас старушка. Вы стоите этого! А уж как рада-то будет, если заглянете к нам!

    -- Я не знаю, когда же... вы видите...

    -- Авось, вырвется когда нибудь минутка свободная. Ведь, пользуются же отдыхом сестры. Ну, вот и вы приезжайте отдохнуть к нам, как к себе домой, попросту, без затей, право! Ведь, у вас нет родных никого?

    -- Да!

    И Нюта вспыхнула до ушей, произнося эту ложь со смущенным сердцем. Кручинин окинул ее сочувственным взглядом.

    -- спросил Кручинин.

    Нюта не успела ответить. Окончилось представление кинематографа, гости задвигали стульями, детей уводили по домам. Праздник кончался.

    Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
    12 13 14 15 16 17 18 19
    20 21 22 23 24 25 26 27
    Иллюстрации

    Разделы сайта: