Утро институтского дня началось.
Молились девочки в большой столовой, куда их свели, построив предварительно парами по широкой лестнице, устланной ковром. Анна Васильевна Вощинина, французская дама и пепиньерка m-lle Надин шли во главе класса. Лишь только шеренга младшего отделения спустившись со ступеней вошла в длинный коридор, как неожиданно легкие смешки и сдавленное фырканье заставили чутко насторожиться классную даму.
-- Кто там шалит в парах? -- недовольно окликнула Анна Васильевна девочек, и повернув голову, окинула зорким взглядом свою маленькую паству.
В четвертой паре с конца наблюдался какой-то странный беспорядок. Смуглая черненькая девочка, одетая в синее "собственное" платье, так резко отличавшееся от белых передников и пелеринок ее сверстниц, высоко взбрасывая стройными ножками обутыми в длинные черные чулки и изящные сапоги, маршировала как заправский солдат, громко отсчитывая на весь коридор.
-- Раз! Два! Раз-два! Левой-правой! Левой! Вот и этак, вот и так! Так солдаты ходят!
-- Это еще что такое! Палтова, сейчас же перестать! -- стараясь сделать свое доброе лицо очень и очень строгим, остановила Анна Васильевна расшалившуюся девочку.
Дуся же красноречиво, не говоря ни слова, погрозила Южаночке пальцем.
-- Сейчас же перестань вести себя, как мальчишка! -- снова проговорила классная дама, хмуря брови, в то время как ее добрые синие глаза с невольной лаской останавливались на милом, живом и жизнерадостном личике новенькой институтки.
-- Так точно, ваше... -- начала было Южаночка, но не договорила, так как Даня Верховская изо всей силы дернула ее за платье.
-- Перестань же, перестань, ради Бога! У нас так не полагается разговаривать с классными дамами, -- прошептала она звонким шепотом, впиваясь в то же время в Южаночку восхищенными глазами.
-- Не полагается? -- удивленно вслух проговорила та. -- У нас все солдаты так к начальству обращались, а мы чем лучше их, что...
-- Солдатка! -- оборвал ее чей-то сердитый голос.
Ина живо обернулась. Белобрысое лицо и красные золотушные глазки Фальк были с ненавистью обращены на нее.
"казенными" булками разложенными на столах. По обеим сторонам столов стояли деревянные скамейки, на которых полагалось сидеть воспитанницам. Но ни столы со скамейками, ни кружки с чаем или сухие казенные булки привлекли внимание Южаночки, а нечто совсем иное. Никогда еще в своей жизни Ина Палтова не видела столько девочек, больших и маленьких, черных и белокурых, красивых и некрасивых, одетых совершенно одинаково в зеленые камлотовые платья, белые передники и пелеринки. Девочки сидели, девочки стояли, девочки перебегали от стола к столу, опасливо оглядываясь на классных дам, зорко следивших за ними бдительным оком. От разговоров, возгласов и сдержанного смеха точно какое-то пчелиное жужжанье наполняло огромную комнату.
Лишь только младшее отделение появилось в столовой и заняло "свои столы", "иноземки", то есть воспитанницы других классов повскакали со своих мест, вытягивая шеи в сторону "седьмушек" (Младший класс в институте называется седьмым, старший -- первым; перечень классов идет к верху в понижающем порядке: 7, 6, 5, 4 и т. д,).
Некоторые из воспитанниц, преимущественно старшего класса громко восхищались внешностью Ины, посылали ей издали воздушные поцелуи и улыбки, выкрикивая звонко на всю комнату:
-- Какая душка! Какая прелесть! Очарованье! Душонок! Божество! Ангелок! Восторг!
Быстроглазая Гаврик согнулась в три погибели и прошмыгнув к столу "первоклассниц", уже успела овладеть вниманием последних, присерьезно уверяя, что новенькую зовут Фекла, а фамилия ее Дурындова-Умноголовая и что прилетела она ночью через форточку на воздушном шар. Гаврик хотела еще что-то прибавить в этом роде, но тут одна из взрослых воспитанниц вышла на середину столовой и громко, отчетливо на всю комнату прочла:
-- "Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь".
Но вот окончилась молитва, старшее пропели "Отче наш" хором и снова зажужжали пчелы, застучали скамейки, зазвенели веселые детские голоса, обрываемые поминутно шиканьем воспитательного персонала.
За чаем Южаночка сидела между Фальк и Гавриком. Первая то и дело фыркала на нее и отпускала по адресу Ины презрительные гримасы, но девочка ни мало не обращала внимания на это. Черненькая, стриженая как шар круглая головенка Гаврик то и дело наклонялась к ней и шептала на ухо Ине такие забавные замечания, что та без удержу покатывалась со смеху.
Едва успели отпить чай, показавшийся Южаночке каким-то настоем из мочалы, как снова раздался оглушительный звонок, возвещающий о начале уроков.
Mesdames, mettez vous par poires! пары!) вторили ему классные дамы и снова белые передники и пелеринки, шумно повскакав со своих месть стали строиться в пары.
И снова замелькали перед глазами Южаночки и коридор и лестница и целый ряд ступеней, которым казалось не было конца.