Поиск по творчеству и критике
Cлово "BONNE"
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Входимость: 2. Размер: 44кб.
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Часть текста: светом: одни, через спущенные шторы, другие, через матовые стекла окон, выходящие в коридор. Девочки лежали в своих кроватях, в широких кофтах, с безобразно-длинными рукавами, с остроконечными полотняными чепчиками, на головах. На прощальное приветствие классной дамы они ответили дружным хором: Bonne nuit, madame! ( С покойной ночи, мадам )! После чего абсолютная тишина воцарилась в огромной спальне. Я лежала на узкой и жесткой настоящей "казенной" постели, под нанковым одеялом, которое едва ли могло хоть сколько-нибудь придать теплоты и пробегала в памяти только что прошедший для меня день, такой богатый событиями и такой для меня тяжелый и печальный! Около меня лежала незнакомая девочка, лицо которой я не могла разглядеть в темноте. Через несколько постелей, кто-то возился с подушками, ворча себе под нос: -- Камни... Голову продавить можно... Противная казенщина... Хоть бы тетерьковым пером набили подушки, если пуху жалко, а то вот попробовать подпороть наволочку -- песок посыплется и камни. Как Бог свят! -- Аннибал, несносная! Дай спать пожалуйста, -- послышался чей-то недовольный возглас в то время, как кто-то фыркнул на дальнем конце дортуара, всей душой сочувствуя воркотне. -- Спи, пожалуйста! Разве я тебе мешаю, -- невозмутимым голосом отозвалась Африканка, продолжая глухую возню с подушками. -- Молчи и ложись, Аннибал! -- снова крикнул из своего угла задорный голос Незабудки. -- Не могу я ложиться! По мне блоха прыгает! Ложись сама, если хочешь! -- откликается Римма. -- Как Бог свят, блоха! -- Ха, ха, ха! -- закатилась смехом рыженькая...
Входимость: 2. Размер: 44кб.
Часть текста: деепричастий и прочей прелести. Грешно так мучить бедную девочку, да еще в праздник! Отпусти же мою душу на покаяние, я больше не в силах заниматься, Асенька! Плескалась близко у берега рыба, и какая-то ночная птица кричала в кустах, и только ее голос и нарушал тишину лунной сентябрьской ночи. Девочки были не одни в комнате. Несколько подростков, в коричневых платьях, с белыми фартуками, сидели за другими партами посреди классной комнаты. Девочки усердно учили что-то по раскрытым учебникам и тетрадям. Но Дося, сидевшая за отдельным рабочим столом, не имела ни малейшего желания следовать примеру своих новых товарок. Она то ерзала беспокойно на стуле, то поминутно заглядывала в окно, то оглядывалась назад, к немалому огорчению сидевшей подле нее Аси. - Асенька, миленькая, отпусти, ради Бога. Ведь все равно сейчас прогулка назначена, так десятью минутами раньше, десятью позже, не все ли тебе равно? Голос Доси был пронизан таким молящим выражением, что репетировавшая с нею уроки Ася не могла не засмеяться. - Я понимаю, в чем дело, моя дорогая. Вероятно, Соня-Наоборот задумала опять какое-нибудь новое предприятие, и уже, разумеется, Дося Оврагина ее ближайшая сообщница? Не правда ли? - осведомилась у подруги Ася. - Совершенно верно. Ты угадала. Но только, чур, никому ни полслова, Ася! Слышишь? Правило товарищества - прежде всего. И ради всего святого, не проговорись ты нашей троице, трем святошам нашим: Марине, Миле Шталь и Рите. А то начнутся ахи да охи, всякие там вздохи и переполохи. А это нам с Соней не улыбается вовсе. Пусть повздыхают тогда, когда дело будет уже сделано. - Но тогда, может быть, будет уже поздно, Дося? И какое это дело, наконец? Я вижу, что ты сама не своя все утро, голубушка, и меня не на шутку начинает тревожить то, что вы с этой проказницей Соней-Наоборот затеяли...
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Часть текста: через плечо тяжелую, уже доплетенную косу и, скрестив на груди полненькие ручки, запела. Никогда, никогда уже в жизни я не слыхала более приятного, более нежного голоса. Хорошо, дивно хорошо пела Варюша! Эти за душу хватающие звуки вырывались словно из самых недр сердца! Они плакали и жаловались на что-то, и ласкали, и нежили, и баюкали... А большие, всегда грустные, не по летам серьезные глаза девушки были полны, как и голос ее, той же жалобы, той же безысходной тоски! Она пела о знойном лете, о душистых полевых цветах и о трели жаворонка в поднебесной выси. Несложный то был мотив и несложная песня. А как ее передавала, как бесподобно передавала ее Варюша! И лицо ее, обыкновенно невзрачное, простоватое русское лицо, преображалось до неузнаваемости во время пения... Громадные тоскливые глаза горели как два полярных солнца... Рот заалел, полуоткрылся, и из него глядели два ряда мелких и сверкающих, как у белочки, зубов. Положительно, она казалась нам в эти минуты красавицей, наша скромная Чикунина. Песня оборвалась, а мы все еще сидели, словно зачарованные ею. Кира Дергунова очнулась первою. Со свойственной ее южной натуре стремительностью, она вскочила со своего места и, повиснув на шее Варюши, вскричала: - Душка Чикунина! Позволь мне обожать тебя! - Она будет знаменитой певицей! Увидите, mesdam'очки, - шепотом произнесла Валя Лер, сама втихомолку бредившая сценой. - Вот увидите! Она прогремит на целый свет своим голосом!.. Варюша молчала... Она смотрела вперед затуманенными, странными, полными вдохновения глазами и, казалось, не видела ни этой казенной высокой комнаты, освещенной рожками газа,...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: лицом и большими черными глазами, особенно ярко горевшими на худом с выступавшими скулами лице, улыбнулась Ие ласковой, немного искательной улыбкой. И усиленный неестественный блеск глаз, и чрезвычайная худоба и бледность Магдалины Осиповны Вершининой подчеркивали присутствие разрушительной и беспощадной болезни в этом молодом организме. А частый удушливый кашель, разрывавший каждые десять минут впалую грудь девушки, еще более подтверждал наличность злейшего недуга. У Ии, приехавшей в частный пансион госпожи Кубанской час тому назад прямо с вокзала железной дороги, сердце разрывалось от жалости при виде этой крайне симпатичной наставницы, обреченной на раннюю гибель. Красивое печальное лицо чахоточной, глубокие, запавшие добрые глаза, бледная, как будто извиняющаяся улыбка и две тяжелые черные косы, спущенные просто как у подростка вдоль спины, - все это сразу привлекало к ней, невольно будило симпатию, а главное - глубокое сочувствие и жалость. Должно быть, Магдалина Осиповна прочла выражение этого сочувствия в серых глазах Ии, потому что легкая краска залила ее бледные щеки, и она проговорила своим слабым глуховатым голоском: - Да... вот, заболела некстати... Сил совсем нет. И кашель, и головные боли. Прически даже как следует сделать не могу. Вот еду через неделю в Ялту к дяде. Говорят, Крым делает чудеса в таких случаях. Да и тянет меня самоё, знаете, к южному солнцу. Холодно и сыро здесь. Как лист...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: все это хорошенько усвоите! - и священник, ласково кивнув головой, отпустил меня. После урока мне стало еще хуже. Отношение девочек ко мне круто переменилось. Никто не заговаривал со мной, все подчеркнуто избегали меня. Одна только Перская по-прежнему относилась ко мне с бережной заботливостью. Но это меня нисколько не радовало. Мила Перская не была тем идеалом друга, которого жаждало мое впечатлительное сердце, и, по совести говоря, я не любила ее. Есть натуры, которые созданы исключительно для подчинения себе подобным, к их числу принадлежала и восторженная Эмилия. Она придумала как бы ореол моей исключительности и ей доставляло удовольствие во всем прислушиваться ко мне и заботливо опекать меня. И я принимала ее заботы, поскольку видела, что Миле не просто нравится, - дорога ее роль самоотверженной опекунши. Я делила с ней досуг, учила вместе с ней уроки, но душевной близости истинной дружбы не испытывала, к сожалению, никогда. Сегодня же ее заботы скорее досаждали мне. - Оставь меня. Я дурная, отверженная, гадкая! Разве ты не видишь - весь класс отвернулся от меня! - не без горечи говорила я своей единственной стороннице. - Ах, что мне до класса, когда у меня давно сложилось собственное мнение о тебе! - горячо возразила Перская и пылко добавила, подкрепляя свои слова крепким поцелуем, - ты такая прелесть, Нина! И я тебя так люблю! Кое-как прожила я этот ужасный день. Вечер провела у Люды и ее седьмушек, но и словом не обмолвилась о своей ссоре с классом. Душу грызла нестерпимая тоска. Я едва дождалась звонка, призывающего к вечерней молитве, и была почти счастлива, что можно, наконец, отправиться в дортуар и юркнуть в постель. - Знаешь, Нина, отчасти, хорошо, что все так случилось, - помогая мне заплетать косу, говорила Перская, - по крайней мере, сегодняшняя история заставит тебя забыть про безумный замысел... - Какой замысел? - удивилась я. - Не помнишь?.. - Мила наклонилась к моему уху, - ты собиралась сегодня караулить "выход" императора....