Поиск по творчеству и критике
Cлово "MIO"
Входимость: 10. Размер: 25кб.
Входимость: 4. Размер: 15кб.
Входимость: 3. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 10. Размер: 25кб.
Часть текста: дочь нашей хозяйки, с чувственным ротиком и глуповато-томными глазами -- сыплет целый дождь цветов на тело моего дорогого... - Тело... Так, значить, он умер, на самом деле умер! Прости, солнце, и небо, розы и мирты, и вы все, простите... Я не увижу завтра алеющего зарей неба, не увижу бирюзовой дали, ни вечного солнца! Ни я, ни он -- мы вас больше не увидим. Я и он -- мы одно целое... Я и он, мы жили одним взглядом, одним дыханием, одним чувством... Наши сердца бились в одном согласном аккорде. И оба порвутся разом. Он лежит передо мной, как живой, под душистым покровом пышных цветов... Ветерок, набежавший с моря, целует его лицо, которое я до сих пор так страстно и жадно целовала. Оно мало изменилось, несмотря на болезнь... Две три новые тени. Глубоко запавшие глаза и рот, улыбающийся новой величавой улыбкой. Его усы и кудри я тщательно разгладила моими дрожащими пальцами, обливая их отчаянными слезами... Теперь слезы иссякли... К чему они, когда через день, самое большое, мы соединимся, чтобы никогда не разлучаться... Желанный!.. Милый!.. Чувствуешь ты, как я смотрю на тебя, слышишь мою клятву соединиться с тобой? Да, да, клянусь моей любовью, моей верой в существование загробного бытия! Под окном мандолина... К ней присоединяется голос, певучий и страстный, призывающий к неге, и страсти, тихо рокочущий, -- настоящей голос прекрасной Италии. Розоритта в испуге бросается к окну. -- Нельзя, нельзя... здесь покойник. -- Ничего, дорогая, пусть поет. Он любил музыку. Она не может оскорбить покойного. И снова песнь, призывающая к жизни и счастью, льется в открытое окно. А Виталий лежит неподвижно... Ему не надо теперь ни песен, ни ласк, ни улыбок роскошной природы. *** Он лежит, все лежит неподвижно... Но я чувствую -- еще секунда... еще минута и глаза его откроются, он улыбнется, протянет руку и скажет: "Люблю". Да, да, именно...
Входимость: 4. Размер: 15кб.
Часть текста: и липы. Серо-белое зимнее небо высилось над землей. Снежило, и рой белых пушистых мошек сыпался с неба, устилая свежим налетом и без того высоко наметенные горки сугробов в саду. Нюта перевела свой взгляд на Юматову... Глаза их встретились. И столько сочувствия и ласки прочла Вербина в этих печальных, всегда грустных, добрых глазах, что сердце ее забилось невольно, а ее собственный взор подернулся слезами. Длинная, тонкая рука Елены легла на плечо Нюты. -- Марина... Милая... родная... -- заговорила она глубоким, задушевным тоном. -- Вы меня простите, что я незваной гостьей врываюсь в ваш внутренний мир... Не из любопытства, конечно... Поймите меня, Мариночка, душа моя... Вы стали мне и Розановой дороги с первой же нашей встречи, как сестра родная... И точно родную полюбили мы вас... И вот, ни я, ни Катя Розанова не можем смотреть спокойно, как вы худеете и бледнеете, как не спите ночей и таете с каждым днем. И все с этой роковой встречи на Невском... Я не хочу врываться в вашу душу, Марина; не хочу слышать никаких признаний... Я привыкла уважать чужие тайны. Но... но я хочу... и Розочка тоже... хотим обе знать: нельзя ли чем-нибудь помочь вам, милая Марина? -- и горячие руки Юматовой сжали дрогнувшие ...
Входимость: 3. Размер: 15кб.
Часть текста: небольшую комнату в конце коридора, заставив покинуть милый "десятый номер", взяли с нее слово не уходить тайком из общины, не сноситься с сестрами. Ни с кем. -- Если вы убежите отсюда, как убежали из дому, вы подведете меня, навлечете на мою голову еще больший позор. И я попрошу вас не разговаривать, не сноситься с сестрами, пока... И Ольга Павловна не договорила. Так и не узнала Нюта, что значило это "пока". Начальница смотрела на Нюту холодными, враждебными глазами. Она возмущалась против всякой лжи, всяких обманов, и поступок девушки казался ей таким лживо-непристойным, некрасивым, бесчестным. Ей, всеми уважаемой, высокочтимой начальнице-сестре, под властью которой сгруппировалась целая среда самоотверженных женщин, ей приходилось признаться перед самой собою, перед окружающими ее, перед всем городом, что темное пятно наложено на ее родное общежитие, что в стенах его оказалась девушка-обманщица, подменившая документы, жившая под чужим именем. И она, старая, опытная женщина, могла дать обмануть себя! -- Вы мне должны сказать всю правду,--сказала на следующий же день Ольга Павловна, зайдя к Нюте в ее крошечную комнату. --Всю правду, как на...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: под начальством Барклая-де-Толли, вторая под предводительством Багратиона и третья Тормазова -- все они втянулись в одну общую массу, соединившись под стенами Смоленской крепости. Уланы Литовского полка заняли позицию под самым городом и развернулись фронтом в ожидании приказаний. Наконец это давно ожидаемое приказание было привезено ординарцем главнокомандующего и уланы получили разрешение идти "в дело". В стройном порядке, с музыкой и распущенными флюгерами и знаменами двинулись они по главным улицам города. Смоленцы выбегали из домов и со слезами на глазах приветствовали проходивших солдатиков. -- Помоги вам господь, родимые, пошли он вам победу и одоление над врагом! Сбоку своего взвода, на своем сером Зеланте, заменившем погибшего Алкида, ехала Надя. В голове молодой девушки воскресал теперь 1807 год, когда она впервые шла в дело в рядах бравых коннопольцев. Прежде и теперь! Какая разница! Или она была моложе тогда, или... С той минуты, как погиб у ее ног молоденький французский солдат, заколотый Торнези, она не может выкинуть его из головы, не может забыть ни на минуту его предсмертного крика и этого имени Маргариты, произнесенного омертвевшими уже устами. И мысль об этом несчастном французике, погибшем ни за что ни про что в угоду той же беспощадной случайности войны, и мысль о войне -- все это ложилось тяжелым гнетом на чуткую, впечатлительную душу девушки. Новая команда разбудила Надю от ее невеселой думы. Уланам ее полка приказано было защищать позицию, удерживая собою неприятеля. Эскадрон Подъямпольского, где находилась Надя, поставили на левой стороне Смоленской дороги, справа же краснели кирпичные сараи, а впереди, по бокам и сзади было длинное и широкое поле, все изрытое буграми и кочками. Впереди улан стал Бутырский пехотный полк, готовый к штыковой...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: -- сконфузилась немка. --Ну, как хотите... Пойду Юматову ублаготворять. Тоже сегодня глаз не сомкнет ночью... Наплакалась на кладбище, бедняжка. Счастливо оставаться, Мариночка. Прощайте, сестра Клеменс, доброй ночи. -- Доброй ночи, милое дитя. Немка долго смотрела вслед Кате, до тех пор пока миниатюрная фигурка сестры-девочки не скрылась за дверью тифозного барака. -- Ну, в добрый час! Начинайте с Богом!-- обернувшись к Нюте, проговорила она. -- Прежде всего надо термометры поставить и компрессы переменить на ледяные мешки. А я пойду поить чаем номера второй и восьмой, а потом в мужское отделение пройти надо. Вы справитесь одна? У меня здесь двадцать шесть больных женщин и один ребенок. -- Справлюсь... даст Бог... -- тихо проронила Нюта и вошла в барак. Электрические лампочки под матовыми колпаками освещали белые, яркие, окрашенные клеевой краской, стены. По обе стороны широкой входной двери, ведущей в коридор, изголовьями к стенам стояли два ряда кроватей с больными, образуя посреди комнаты большой, свободный проход. Над изголовьем каждой койки, на высоком металлическом пруте, была прибита черная дощечка с белою, сделанною латинскими буквами, надписью--названием болезни. Между кроватями в узеньких проходах стояли шкафчики-столики. В углу висел большой образ, изображающий Вознесение Господне, с мерцающей перед ним лампадой. У дверей находилась постель дежурной сиделки. В окна с опущенными белыми шторами проникала петербургская ночь. Все это Нюта успела осмотреть одним взглядом, когда с крайней постели неожиданно послышались стоны. Нюта поспешила туда. На высоко взбитых подушках покоилось бледное, желтое, высохшее как пергамент, лицо старухи, с заострившимися чертами, с двумя пятнами лихорадочного, багрового румянца, выступившими на резко выдававшихся скулах, обтянутых желтой, сморщенной кожей. Седые космы волос выбивались из-под чепца. Губы, потрескавшиеся от жара, неслышно шептали...