Поиск по творчеству и критике
Cлово "MOI"
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Часть текста: и быстрые, играют на черных классных досках, на географических картах, на круглом и громадном, как голова великана, глобусе "сфере", на темной клеенке кафедры, на длинном ряде пюпитров и на черных, русых, рыженьких и белокурых головках девочек. - Это... это Навуходоносор, царь ассирийский, а вы, пожалуйста, оставьте меня!.. Тих сегодня этот класс, серьезны обычно веселые, болтливые девочки. Точно грозовая туча повисла над старшим, "выпускным" классом. Точно буря-непогода разразилась. Еще утром, после молитвы и чая, выпускных водили в квартиру начальницы. "Maman" - высокая, полная, представительная женщина в синем, скрипучего шелка платье и ослепительно-белой наколке на голове - встретила воспитанниц на пороге "зеленой" приемной. Ее обычно доброе лицо было сурово. - Вы ведете себя непозволительно дурно, - гремел на всю комнату звучный голос начальницы, - вы позволяете себе по ночам тихонько вставать с кроватей, выходить в умывальную и там заниматься тою глупостью, которой занимаются только...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: как-нибудь..." продекламировала она голосом, как две капли воды похожим на голос Кононовой, грубоватым, низким басом, заставив и Кононову, и Юматову, и только что проснувшуюся Нюту покатиться со смеха. -- Господа, закрывайтесь до самого носа одеялами, я форточку отворю. Нет мочи, хочется зимой дохнуть немножко, -- неожиданно заключила Катя и, распахнув форточку, просунула в нее смеющуюся, трепаную головку. -- Катя! Розочка! Что это ты? В тифозное захотела что ли?! Сейчас назад! Сейчас же, слышишь? А то целый день слова с тобой не пророню. И волнуясь, и сердито краснея, Юматова грозила подруге. -- Душенька... Лелечка... Минуточку еще... Позволь... Так... Теперь довольно... Сыта... Марширую назад... Гоп-ля! И я у ваших ног, моя царица. И Розочка, действительно, умудрилась каким-то образом очутиться прямо с подоконника на коленях у постели Юматовой и, звонко смеясь своим колокольчиком-смехом, тормошила и целовала ее без счета. Нюта взглянула в окно. Белые, в мохнатых снежных иголках, стояли в саду деревья. Белые крыши казались чище и красивее под первым снежным покровом. Действительно, как будто сквозь двойные рамы пахло зимой, ее бодрым, свежим, укрепляющим, чистым ароматом. Зима. Полтора месяца в общине Нюта. А кажется, точно целый год. Нет, больше, два, три года, пять, десять, пятнадцать лет... Как много изменилось за это время в ее жизни! Община -- милая, родная, горячо любимая теперь всем сердцем, семья. Давно ли еще входила сюда, в эту среду, с трепетом смущенная Нюта, встреченная отчасти холодным любопытством, отчасти недружелюбным со стороны...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: жизни в институте. "Солнышко" навещал меня почти ежедневно в маленькой зеленой приемной, где мы могли сидеть с ним обнявшись по "домашнему" и говорить обо всем, не опасаясь проницательно-насмешливых глаз классного начальства. Два раза в неделю приходили ко мне тетя Лиза с Олей, а иногда и Линуша с Катишь. Я их познакомила с моими обеими подругами. Петруша им ужасно понравилась. Горячая, несдержанная, увлекающаяся девочка с ее добрым сердцем и необычайной ласковостью не могла не нравиться кому бы то ни было. Зато "аристократка" Варя не сумела стяжать общих симпатий. Линуше и Катишь она показалась чересчур вычурной; тетя Оля заметила, что смешно маленькой девочке так заниматься своей внешностью, полировать ногти и прочее, и прочее. Только тетя Лиза сумела оценить по заслугам эту гордую, скрытную, чрезвычайно щепетильную в делах чести и порядочности девочку. Она была очень горда, очень сдержанна, вышколена и никогда не выражала своих чувств. Ее мать, холодная, важная и гордая аристократка, не...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: В институтских стенах. Глава X Скандинавская дева Институтская жизнь кипела, шумела и бурлила событиями, правда, однообразными донельзя, но все же событиями, являвшимися в монотонном существовании воспитанниц. Я никому ни полсловом не обмолвилась о тайне Арно. Подруги удовольствовались моим объяснением, что я видела то же, что и Вольская, после чего 17-й нумер был поголовно признан "страшным" и никто из воспитанниц не решался экзерсироваться в нем. Впрочем, это было недолго. Черная женщина не появлялась больше. Арно отправила свою сестру в больницу, и мало-помалу старое событие потеряло свой интерес, уступая более свежим и ярким впечатлениям. Но оно не могло пройти бесследно, и последствия выразились в отношении к нам Арно. Она уже не придиралась так, как раньше, и, что было приятнее всего, вычеркнула Краснушке ее ноль за поведение и вновь записала Корбину на красную доску. - Это для вас, Влассовская, только для вас! - шепнула она мне как-то. Не скажу, чтобы поведение Арно было мне приятно: я довольно некрасиво, как казалось мне, покупала благополучие моим друзьям. Между тем институтская жизнь обогатилась еще одним событием. Однажды мы сидели за уроком рисования, который особенно любили за снисходительное к нам отношение старика учителя Львова, смотревшего сквозь пальцы на посторонние занятия во время его урока. Вдруг в класс как пуля влетела Миля Корбина с неистовым криком: - Новенькая, новенькая, новенькая! - Mademoiselle Корбина, - остановил ее учитель, - здесь не рынок-с и кричать как на рынке благовоспитанной барышне во время урока не годится. Умерьте пыл ваш! - Ах, Александр Дмитриевич! - вскричала Миля, ничуть не смущенная его замечанием, благо дежурившей в этот день Кис-Кис не было в классе. - Я не могу!...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: В институтских стенах. Глава XX Письмо с Кавказа. Экзамены Вместе с подкравшеюся незаметно красавицей весной наступило самое горячее для институток время. До выпуска оставался какой-нибудь месяц. А между тем за этот последний месяц сколько радостей, горестей, смеха и слез ждало девочек! Наступали экзамены, выпускные экзамены - самые важные, самые строгие из всех, какие только могли быть в институтской жизни. Девочки разбились на группы. "Сильные" взяли "слабых" в ученицы, и своды громадного здания огласились самой отчаянной зубрежкой. Зубрили всюду: и в дортуарах, и в классах, и в коридорах, и на церковной паперти. Зубрили до полного изнеможения, до одури. С выпускными экзаменами шутить было нельзя. Отметка, получаемая на этих экзаменах, переводилась на аттестаты и могла испортить всю карьеру девочки, посвятившей себя педагогической деятельности. Мы отлично понимали это и потому зубрили, зубрили без конца. Первый экзамен батюшки прошел блистательно. Впрочем, иного результата мы и не ожидали. "Срезаться" на Законе считалось величайшим позором. Да и отца Филимона никто бы не решился огорчить плохим ответом. Все по Закону Божьему учились на 12, и весь класс, как один человек, получил желанную высшую отметку. Отец Филимон был растроган до слез этим новым выражением детского чувства. Экзамен Закона Божьего кончился, архиерея, присутствовавшего на нем - высокого монаха в белом клобуке, - проводили с особенно отчетливым и звонким "Исполать, деспота", и институтки ревностно принялись за злополучную математику. Май стоял в полном блеске. Я с моей группой учениц, набранных мною из самых слабеньких по этому предмету, стоя у доски, усердно объясняла девочкам Пифагорову теорему. В открытое окно лилась песня жаворонка, и солнце, светя нестерпимо ярко, заливало класс. - Барышня Влассовская! Пожалуйте к княгине! - произнес внезапно появившийся на пороге класса Петр. Я помертвела. Четыре года тому назад так же...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: Арно безмятежно распивала чай в своей комнате, находившейся по соседству с дортуаром, а мы, надев "собственные" длинные юбки поверх институтских грубых холщовых и закутавшись в теплые, тоже "собственные" платки, сидели и болтали, разбившись группами, на постелях друг друга. Варюша Чикунина заплетала на ночь свои длинные - "до завтрашнего утра", как про них острили институтки - косы и вполголоса напевала какую-то песенку. - Спой, Соловушка! - обратилась к ней умильным голоском Корбина. - Пожалуйста, спой, Чикуша, милая! - подхватили и другие. И Варюша, никогда не ломавшаяся в этих случаях, перебросила через плечо тяжелую, уже доплетенную косу и, скрестив на груди полненькие ручки, запела. Никогда, никогда уже в жизни я не слыхала более приятного, более нежного голоса. Хорошо, дивно хорошо пела Варюша! Эти за душу хватающие звуки вырывались словно из самых недр сердца! Они плакали и жаловались на что-то, и ласкали, и нежили, и баюкали... А большие, всегда грустные, не по летам серьезные глаза девушки были полны, как и голос ее, той же жалобы, той же безысходной тоски! Она пела о знойном лете, о душистых полевых цветах и о трели жаворонка в поднебесной выси. Несложный то был мотив и несложная песня. А как ее передавала, как бесподобно передавала ее Варюша! И лицо ее, обыкновенно невзрачное, простоватое русское лицо, преображалось до неузнаваемости во время пения... Громадные тоскливые глаза горели как два полярных солнца... Рот заалел, полуоткрылся, и из него глядели два ряда мелких и сверкающих, как у белочки, зубов. Положительно, она казалась нам в эти минуты красавицей, наша скромная Чикунина. Песня оборвалась, а мы все еще сидели, словно зачарованные ею. Кира Дергунова очнулась первою. Со свойственной ее южной натуре стремительностью, она вскочила со своего места и, повиснув на шее Варюши, вскричала: - Душка Чикунина! Позволь мне обожать тебя! - Она будет знаменитой певицей! Увидите,...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: два отделения пепиньерок и два старших класса, мы увидели двери нашего будущего помещения гостеприимно открытыми настежь. Не без радостного трепета вошли мы туда. Комната выходила окнами на улицу. Но к этому обстоятельству мы уже привыкли в предыдущие годы, так как, начиная с IV класса, ежегодно занимали помещения, выходившие на улицу. - Ах, душки, солнышко! - наивно обрадовалась миниатюрная и болезненная на вид Надя Федорова, всегда приходившая в умиление кстати и некстати. Действительно, солнце светило вовсю, желая как будто поздравить нас с новосельем. Оно заливало ярким светом белоснежный потолок класса, его красивые, выкрашенные в голубую масляную краску стены, громоздкую кафедру, черные доски и бесчисленные карты всех частей света и государств мира, тщательно развешанные по стенам. - Как это странно, mesdam'очки! - произнесла Миля Корбина, устремляя в окно свои всегда мечтательные глазки. - Как это странно! Вчера еще мы слонялись по саду и шалили сколько душе было угодно, а сегодня снова занятия, классы, звонки, съехавшиеся институтки и вся по-старому заведенная машина. - А я, признаться, рада, душки, что лето миновало, - вставила свое слово быстроглазая Кира, - в ученье время скорее пролетает до выпуска... - Mesdames, prenez vos places (сядьте на место)! - раздался в наших ушах неприятный, пронзительный голос m-lle Арно, - mousieur Вацель, va rentrer a l'instant (немедленно возвращайтесь). - Неужели пришел? - с сожалением произнесла Бельская. - Ах, душки, - обратилась она сокрушенно к классу, - не ожидала я от дяди Гри-Гри такой подлости, право: пришел аккуратно в первый же урок. Как бы в подтверждение ее слов прозвучал звонок в коридоре, классная дверь широко распахнулась, и ...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: отсюда, находившейся крепости, семейные и холостые, съехались на спектакль. Вице-губернатор (сам начальник края был в отпуске заграницей) с супругой, предводитель с предводительшей заняли места в первом ряду кресел. Позади толпилась более скромная публика: мелкие служащие казенных учреждений ближайшего города с женами и детьми, штатская молодежь, слетевшаяся сюда с намерением от души потанцевать и повеселиться. Еще до начала спектакля Вера разглядела в круглое отверстие в занавесе яркую, пеструю толпу -- блестящий цветник провинциальных дам и барышень, мундиры армейских офицеров, свежие. молодые лица, искрящиеся как шампанское, взоры и оживленный улыбки. Отец её -- высокий, статный не по летам старик с тонким, породистым лицом барина и изысканно-величавыми манерами-- резко выделялся из всей этой разношерстной толпы. Владимир Павлович, радушный и хлебосольный по натуре, пригласив, по настоянию детей, все окрестное провинциальное общество, всячески старался не давать скучать своим гостям. Он был со всеми одинаково предупредителен и любезен. Вера во время хода действия, даже произнося необходимые...