Поиск по творчеству и критике
Cлово "SERGE"
Входимость: 4. Размер: 11кб.
Входимость: 3. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 11кб.
Часть текста: Сережа Скоринский сидел на скале и смотрел в море... Его багровые волны дробились о скалу с ласковым лепетом и радостным шумом... Позади него возвышались грозно-таинственные руины старого замка и стена, отделяющая новый замок от печальных развалин... Налево берег, песчаный и пустынный, низменный берег, обсаженный вербою, с бедной рыбацкой деревенькой в двух верстах отсюда, где, как муравьи, копошились люди-рыбаки у своих лодок. Сережа сидел на скале, свесив ноги над морем, пурпурово-алым и красным, как кровь... Ему казалось, что вот-вот, стоит только взмахнуть руками, и он полетит, подобно огромной птице, куда-то вдаль, далеко-далеко над ало-пурпуровыми, кровавыми волнами... Он думал о семье, о близких. Думал о том, что переживает воочию какую-то странную сказку. Этот таинственный замок, этот рыцарски-вежливый и печальный барон, этот затерянный в глуши Остзейского края уголок, - все было так фантастично, необыкновенно и красиво. С Павликом Редевольдом они были, казалось, давно друзьями на всю жизнь. Эдуард до вчерашнего дня еще сторонился его, но вчера отношения их круто изменились. - Вы знаете, monsieur Serge, - сказал как-то после урока Павлик Редевольд, - что в северной башне показывается белая женщина каждую полночь? - И ты веришь подобным нелепостям, мальчуган? - пристыдил он ребенка. - Ах, monsieur Serge, но там ни одна душа не смеет переночевать, в северной башне; ее, т. е. белой женщины так боятся! Даже Эддик боится, а ведь он такой храбрый! - кивнул он с гордостью на брата. Тот только высокомерно повел бровями. - Как, и ты трусишь, Эдуард? - усмехнулся юноша. - А вы не струсите уж будто! - дерзко засмеялся тот. -...
Входимость: 3. Размер: 9кб.
Часть текста: Если бы он мог открыть глаза в эту минуту, он бы понял, что это не ручеек и море. Но он спал. Спал и не слышал. Ничего не слышал, как мертвый. Между тем в его комнате происходило нечто. Во-первых, серого, мглистого и бесконечного тумана точно и не было ночью. Солнце сияло вовсю, лучистое, радостное и прекрасное июньское солнце. Оно заливало расплавленным золотом своего огнистого сияния всю комнату разом и две небольшие фигурки в длинных, как у египетских жрецов, ночных рубашках, вертевшихся у его постели. Это были два мальчика - старший лет двенадцати, красивый, надменный, с гордым взглядом серых, круглых, как у молодого ястреба, глаз, с тонким носом и раздувающимися ноздрями. Черные густые брови сходились у него на переносице и придавали что-то строго-суровое его недетски выразительному лицу. И все же он был хорош собой. Его брат - десятилетний ребенок с огромною белокурою головою, слабый и хрупкий, казался бы настоящим дурнушкой с его толстыми губами и вздернутым носом, если бы не карие, мягкие, влажные глаза, добрые и прекрасные; они скрашивали это худенькое, белобрысое и болезненно-унылое личико. Оба мальчика, чуть слышно ступая босыми ногами, приблизились к постели спавшего Скоринского и осторожно склонились над ним. - О, Эддик, смотри, как он хорош! Какое благородное, открытое лицо у него! - произнес с восторгом темноглазый мальчик. - Вздор ты мелешь, Павел, - резко оборвал его брат, и его серые, стальные глаза с нескрываемой враждебностью остановились на сонном и действительно красивом лице Сережи. - В нем столько...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: всех сторон... Студеная движущаяся масса покорно расступилась перед ним и спокойно накрыла его своей хрустальной пеленою... - Я тону! - вихрем пронеслось в его мыслях, - я тону! Прощай, мама! отец! Наташа! Он попробовал плыть и не мог... Бешеные валы закружили его, как щепку... В дикой пляске водоворота он не мог сделать ни одного движения ни рукой, ни ногой... Непонятная слабость заполнила все его члены... Голова закружилась... дыхание сперло в груди... Он слабо крикнул и, лишившись чувств, пошел ко дну, как камень. ............................. ............................. Прошла минута, другая... Несколько сотен минут... Несколько десятков часов, быть может... Сережа не мог сообразить, сколько именно, когда открыл глаза и удивленным взглядом обвел окружающую его обстановку. Он находился в странной комнате - круглой, как внутренность башни. Сквозь крошечное оконце пробивались солнечные лучи, радостные и пугливые, как целое стадо веселых молодых змеек. Близко, близко за стеною шумело море, но не бурное и грозное, каким он запомнил его в последнюю минуту, а тихое и кроткое, как всегда. - Где я? - произнес слабо юноша, озираясь тем же изумленным взором. Обветренное, морщинистое, бритое лицо и седая голова склонились над ним. - He бойтесь, молодой господин, - прозвучал над ним добродушный голос, - вы на маяке у старого Петера. - А те? Где остальные? Они погибли? - взволнованно вскричал Сережа. - Живы и уже отправились на берег. За ними выслали лодку. Слава Богу, не погиб никто... Все спаслись, к счастью. Ваша лодка разбилась о подводный гриф вблизи маяка, и я успел выкинуть вам спасательные круги... - Но я... я не мог видеть круга, я лишился чувств. Кто же спас меня? - живо заинтересовался Сережа. - О, вас спасла молодая барышня... Она сильна, как барс, и плавает, как рыба... Недаром она находится большую часть времени в море, - не без гордости заключил...