Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Э"

1. Солнце встанет! Глава XXI

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: бушевал, насвистывая в трубы. Мороз с метелью и вьюгой грозил постоянными заносами. Было около восьми вечера, а казалось, что беспросветная, мглистая ночь окутала окрестности. Лика сидела у камина, зябко кутаясь в платок, с целым ворохом газет на коленах. Ее лицо, бледное и худенькое и прежде, теперь похудело и осунулось еще больше. Лишь огромные глаза стали еще красивее, еще лучше. Они одни жили в этом лице, принявшем отпечаток какой-то неземной скорби. В первую же брачную ночь Лика поняла одно: она не любила Силы, не любила тою нежною, самоотверженной женскою любовью жены, которая заменяет порою самое страсть и влюбленность. Поняла она и то, что князю Всеволоду принадлежит она каждым атомом, каждым фибром своего естества. До тех пор, пока Сила был для нее милым братом, живым воплощением ее заветных идей, она не ощущала боли в сердце, той мучительной боли любви, которую насильно вонзил в ее душу Гарин. Но с первой же супружеской лаской мужа молодая Строганова поняла весь ужас своего положения. Любя одного, она должна была принадлежать другому и, в довершении всего, должна была скрывать это от Силы, которого могло убить подобное отношение к нему. И Лика скрывала и таяла на глазах мужа с каждым днем, с каждым часом. Даже любимое дело не удовлетворяло ее по-прежнему. Правда, она по-старому помогала доктору в фабричной больнице, навещала красовских, колотаевских и рябовских крестьян, выслушивая их нужды и удовлетворяя их материально и духовно, по-старому собирала рабочих в артельной и читала им, знакомя их наравне с социальным положением европейского пролетария и с русскими классиками по изящной словесности. Но во всем этом не проявлялась прежняя горячая, страстная натура Лики, а чувствовалась какая-то апатичная пришибленность. Наедине с мужем Лика чувствовала себя как-то неловко, дико и всячески старалась замешать третье лицо в их недолгие свидания во время отдыхов Силы...

2. Трофимова Елена: Скорби и радости Лидии Чарской

Входимость: 1. Размер: 63кб.

Часть текста: Елена: Скорби и радости Лидии Чарской Писательница Лидия Алексеевна Чурилова, известная под псевдонимом Чарская, родилась в 1875 году в Санкт-Петербурге. Однажды поэтесса Елизавета Полонская как-то обмолвилась, что Чарская свой день рождения отмечала летом. Но точная дата её рождения неизвестна, да и в годах разнобой: чаще пишется 1875-й, хотя есть указания и на 1876, и даже на 1878 год. Почти ничего точно не зная о жизни писательницы, мы восстанавливаем её первоначальную биографию по книге «Большой Джон» (1910) и по трилогии, состоящей из повестей «За что?» (1909), «На всю жизнь», «Цель достигнута» (обе — 1911). Жизнь Лидии Чарской за двадцать пять с лишком лет — вся в этих книгах и в её главной героине Лидии Воронской. Первая книга из этой трилогии перед вами, дорогие читатели и читательницы. Лида Воронова, а такова девичья фамилия писательницы, родилась в дворянской семье, воспитывалась четырьмя тётушками и отцом, поскольку мать её скончалась родами. Это полусиротство отложило отпечаток в сознании будущей писательницы; испытав его, она нередко обращалась к теме детской обездоленности (что и по сей день не утратило своей злободневности), и далеко не ...

3. Профанация стыда

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: в нашем современном воспитании. Многим покажется, что я ломлюсь в открытую дверь, потому что плетка, розги и вообще телесное наказание детей давно осуждено всеми разумными педагогами, всеми разумными родителями. Да, В ТЕОРИИ они осуждены, но НА ПРАКТИКЕ существуют — и даже не в виде исключения, а как законченный, вполне оправданный метод воспитания, к которому нередко прибегают гуманнейшие и интеллигентнейшие из людей. Много ли найдется таких детей, которые никогда не испытали на себе удара розги со стороны отца, матери или их заместителей, воспитателей, родственников? Многие ли из воспитателей могут с чистой совестью сказать: «Я никогда не ударил ребенка». — Я никогда не бью моих детей, — рассказывал мне один отец, но тут же поспешил прибавить, что все же один раз ему «пришлось» наказать сына плеткой. — Я не признаю розги, — гордо заявила мне одна мать, но, в виде исключения, она все-таки прибегала не раз к телесному наказанию своих детей. — Я враг розги, но меня этот ребенок вывел из терпения, и я принуждена была его наказать, — признавалась мне одна воспитательница. Как часто приходится слышать о подобных будто бы исключениях! Но дело не ограничивается даже исключениями: еще до сих пор есть интеллигентные семьи, где розга продолжает быть одною из мер педагогического воздействия. Есть и воспитательные учреждения — где розга не изгнана. Еще и теперь встречаются родители, которые убеждены, что без розги воспитать ребенка нельзя, и этот свой взгляд проводят на практике. Есть воспитатели, которые в сечении видят спасение детей… Это факт, который скрывать напрасно, ибо нет-нет да и проникает в печать случай, а то и ряд случаев, указывающих, что все еще у нас соблюдаются...