Часть текста: песенку. - Спой, Соловушка! - обратилась к ней умильным голоском Корбина. - Пожалуйста, спой, Чикуша, милая! - подхватили и другие. И Варюша, никогда не ломавшаяся в этих случаях, перебросила через плечо тяжелую, уже доплетенную косу и, скрестив на груди полненькие ручки, запела. Никогда, никогда уже в жизни я не слыхала более приятного, более нежного голоса. Хорошо, дивно хорошо пела Варюша! Эти за душу хватающие звуки вырывались словно из самых недр сердца! Они плакали и жаловались на что-то, и ласкали, и нежили, и баюкали... А большие, всегда грустные, не по летам серьезные глаза девушки были полны, как и голос ее, той же жалобы, той же безысходной тоски! Она пела о знойном лете, о душистых полевых цветах и о трели жаворонка в поднебесной выси. Несложный то был мотив и несложная песня. А как ее передавала, как бесподобно передавала ее Варюша! И лицо ее, обыкновенно невзрачное, простоватое русское лицо, преображалось до неузнаваемости во время пения... Громадные тоскливые глаза горели как два полярных солнца... Рот заалел, полуоткрылся, и из него глядели два ряда мелких и сверкающих, как у белочки, зубов. Положительно, она казалась нам в эти минуты красавицей,...

2. Люда Влассовская. Часть первая. В институтских стенах. Глава V

Входимость: 7. Размер: 28кб.

Часть текста: убежал с родины и должен скрываться здесь... в России... Его ищут всюду... чтобы посадить в тюрьму, может быть казнить, а он с дочерью скрылись в этом сером доме и... - Ты, душка, совсем глупая, - неожиданно прервала Краснушка пылкую фантазию Мили, - времена казней, революции и прочего давно прошли!.. Хорошо же ты знаешь историю Франции, если в нынешнее время находишь в ней революцию и эмигрантов... - Ах, оставь, пожалуйста, Запольская, - взбеленилась Миля, - не мешай мне фантазировать, как я не мешаю тебе писать твои глупые стихи! - Глупые стихи! Глупые стихи! - так и вспыхнула Краснушка, мгновенно дурнея от выражения гнева на ее оригинально-красивом личике. - Mesdam'очки, разве мои стихи так дурны, как говорит Корбина? Будьте судьями, душки! - Перестань, Маруся! - остановила я мою расходившуюся подругу. - Ну, пусть Миля восторгается своей принцессой и несет всякую чушь, какое тебе дело до этого? - И то правда, Галочка, - разом успокаиваясь, произнесла Краснушка. - Пусть Милка паясничает и юродствует, сколько ей угодно... Только ты, Люда, обещай мне, что ты не пойдешь больше на последнюю аллею и не будешь разговаривать с этой белобрысой гордячкой. - Конечно, не буду, смешная ты девочка! - поторопилась я успокоить моего друга. - Побожись, Люда! Я побожилась, трижды осенив себя крестным знамением (самая крепкая и ненарушимая клятва в институтских стенах). - Спасибо тебе, Галочка! - мигом ...

3. Люда Влассовская. Часть первая. В институтских стенах. Глава XI

Входимость: 5. Размер: 18кб.

Часть текста: насмешливые и вызывающие. Да не одни только глаза: вся она была как-то необыкновенно красива - куда лучше Вали Лер, "саксонской куколки", и Медеи - Вольской. Класс как-то странно относился к Норе. Никто не задевал, не затрагивал ее. Все давали ей почтительно дорогу, как бы сознавая ее превосходство; при ее появлении смолкали беззаботные институтские речи: глупые шутки, наивные выдумки и остроты - все это не имело места в обществе Норы. Ее стеснялись, как посторонней. Чуткие девочки понимали, что эта красивая, бледная аристократка, поступившая на один год, чтобы усовершенствоваться в русском языке, не могла иметь ничего общего с детьми средних русских семей, преимущественно сирот, дочерей офицеров и служащих в военном ведомстве. Даже Анна Вольская, гордая, не признающая ничьего превосходства, стушевалась как-то со времени поступления новенькой и сошла "на нет", как про нее с горечью говорила ее подруга Лер. Даже Миля Корбина не смела открыто боготворить Нору и поклонялась ей втайне, точно подавленная ее превосходством над всеми. Одна Краснушка не желала, по-видимому, "признавать" совершенства Норы. Она открыто вела с нею нескончаемую войну, задевая ее ежеминутно, стараясь изо всех сил уронить достоинство новенькой и сравнять ее со всеми прочими институтками. Но Нора, казалось, и не замечала даже усилий Маруси. С великолепным спокойствием отмалчивалась она на все колкости и задирания Краснушки, и только привычная тонкая усмешка морщила по временам ее гордые губы. Когда же выходки Запольской превышали всякую меру терпения, Нора спокойно поднимала глаза от книги...

4. Люда Влассовская. Часть первая. В институтских стенах. Глава XVI

Входимость: 5. Размер: 16кб.

Часть текста: - прошептала она чуть слышно. - Что? Она приблизила ко мне свое побелевшее личико и произнесла таинственно и тревожно: - Я чувствую, Люда... как пахнет покойником! - Mesdam'очки, - послышался взволнованный голосок Мили Корбиной, - я слышала сквозь сон, как где-то пели... ужас что пели... mesdam'очки!.. И Миля сделала круглые глаза, что означало у нее высшую степень испуга. - Ну, да говори же! Что ты слышала? - напустились на нее девочки. Миля с минуту помолчала, потом произнесла таинственным шепотом: - Я слышала ясно, как пели за стеною "Со святыми упокой". Вот что я слышала! Мы вздрогнули и переглянулись. Одна и та же мысль, казалось, поразила головы шести девочек: "Что, если Варюши уже нет в живых?" Вошла сестра Елена. Мы кинулись к ней: - Сестра, голубушка, что с Варей? - Она очень плоха, дети, - отвечала крестовица. - Будьте тихи сегодня... Варюша при смерти... - Она умерла? - дико вскрикнула Мушка, самая слабенькая и впечатлительная из всех нас. - Бог с вами, Катюша! - произнесла взволнованно сестра Елена. - Чикунина жива, слава Богу! Ей только очень плохо... Мы успокоились немного и стали проситься навестить Варю. - Нет, нет, ни за что! - с непривычною для нее строгостью произнесла крестовица. - Вы только взволнуете ее, и ей будет хуже! - Нам бы только хоть одним глазком посмотреть! - молила Милка своим детски-трогательным голоском. - Нельзя, дети! Maman запретила не только навещать...

5. Некрасивая. Глава XV. Тайна. -- Письмо. -- Мой замысел.

Входимость: 4. Размер: 15кб.

Часть текста: Глава XV. Тайна. -- Письмо. -- Мой замысел. -- Вот, душка, я слышу будто кто-то скребется точно кошка в дверь... Гляжу стоит что-то белое прямо против моей постели и на окошко влезть хочет, хватается руками, царапает ногтями и ничего поделать не может! Я хочу крикнуть и не могу! Хочу позвать на помощь -- язык немеет. Лежу холодная как лед, а волосы дыбом поднимаются... -- Ну уж и дыбом, врешь ты все! -- Правда, чистая правда, душка, ей Богу! -- и Маша Петрова, большеглазая девочка с несколько всегда удивленным, а теперь испуганным лицом, захлебываясь от увлечения, продолжала свое повествование. Сидевшие за столом воспитанницы придвинулись ближе со своих мест к рассказчице и вперили в нее загоревшиеся любопытством глаза. Одна только Фея продолжала спокойно сидеть на месте с легкой улыбкой на красивом лице. -- Маша! Петрушенька! Да неужели же это было, или ты, уж, сознайся душка, соврала немножко? -- делая лукавую рожицу, произнесла рыженькая Наташа Строева. -- Ну, вот! Ну вот! Вы всегда так Строева, -- обиделась и разгорячилась рассказчица, -- выслушаешь все, а потом и врешь! Ей Богу, -- же, я не вру mesdam'очки! Клянусь вам Богом! -- слезливым голосом присовокупила Петрова. -- Что же ты скажешь, что это было привидение, что ли! -- громко на весь стол прозвучал недоверчиво голос Незабудки. -- Ах, почем я знаю, что это было, душки, -- уже с полным отчаянием в тоне проговорила Маша, -- я видела только как "она" стояла спиной ко мне и пыталась вскарабкаться на окно. А что было потом я не знаю....

6. Люда Влассовская. Часть первая. В институтских стенах. Глава I

Входимость: 4. Размер: 10кб.

Часть текста: рядом со мною, высунула свою огненно-красную маковку из-под одеяла и пропищала тоненьким голоском: - С переходом в выпускные честь имею поздравить, mesdam'очки! Я быстро вскочила с постели... Только теперь, при воспоминании о том, что я выпускная и что мне остается провести всего лишь один год в институте, я поняла, что шесть лет институтской жизни промчались быстро, как сон. За эти шесть лет у нас почти ничего не изменилось. Мои подруги по классу были почти все те же, что и в год моего поступления в институт. Начальница, Maman, была та же представительная, гордая и красивая старая княгиня. По-прежнему мы дружно ненавидели нашу французскую классную даму m-lle Арно, которую мы, еще будучи "седьмушками", прозвали Пугачом за ее бессердечие и жестокость, и боготворили немецкую - Fraulein Генинг. По-прежнему обожали учителей и если не бегали за старшими воспитанницами, то потому только, что этими старшими оказывались мы сами. Но зато мы снисходительно поощряли наших ревностных обожательниц - "младших". Да и сама я мало изменилась за этот срок. Только мои иссиня-черные кудри, давшие мне со стороны подруг прозвище Галочки, значительно отросли за эти шесть лет и лежали теперь двумя свитыми глянцевитыми толстыми косами на затылке. Да смуглое лицо потеряло свою детскую округлость и приобрело новое выражение сдержанной сосредоточенности, почти грусти. Моей закадычной подругой была Маруся Запольская, спавшая со мною рядом, сидевшая со мною на одной скамейке в классе и в столовой, делившая со мною все занятия и досуги - словом, не разлучавшаяся со мной за все шесть лет институтской жизни... - С переходом в выпускные, mesdam'очки, - говорила теперь эта самая Маруся, шаля и дурачась. Но "mesdam'очки" и не обратили внимания на писк Краснушки и, проворно накидывая на себя холщовые юбочки, спешили в умывальную, находившуюся рядом с дортуаром. -...

7. Княжна Джаваха. Часть вторая. В институте. Глава I

Входимость: 4. Размер: 21кб.

Часть текста: ухода... Мы, южане, совсем иные люди, чем вы! - Не беспокойтесь, князь, я лично позабочусь о вашей прелестной дочери, - произнесла высокая женщина и нежно погладила меня по щеке. - Ну, пора! Отец решительно поднялся с места, пристегнул шашку и крепко обнял меня. Я повисла у него на груди. - До завтра, папа? - До завтра, крошка... если княгиня позволит. - О! - поторопилась успокоить его начальница, - для князя Джаваха наши двери открыты во всякое время! Отец поклонился молча, еще раз поцеловал меня и, сказав: "До завтра", - быстро вышел из комнаты. Я смотрела ему вслед - и сердце мое ныло... Я знала, что он приедет завтра, и послезавтра, и каждый день будет навещать меня, пока я не привыкну, но я расставалась с ним впервые среди чужой и новой обстановки. Мой переезд от Тифлиса до Петербурга по железной дороге мало занимал меня. Вся душа моя рвалась назад, в пленительный Гори, в мое родное, покинутое гнездышко. Около самого Петербурга я словно очнулась... Меня поразило серое, точно хмурящееся небо, на котором скупо светило северное солнце, и воздух без аромата роз и азалий, и чахлые деревья, и голые поля с пожелтевшею травою... Когда я вышла из вагона, мое сердце забилось сильно, сильно... Серое небо плакало... Дождик моросил по крышам больших...

8. Т-а и т-а (Тайна института). Глава ХVIII

Входимость: 4. Размер: 12кб.

Часть текста: от долгой зимней спячки институтский сад. Еще не покрытыми пышной сеткой зелени стояли деревья, еще не распускались цветы, но их ароматное дыхание чувствовалось уже в воздухе. Целые дни проводили, готовясь к выпускным экзаменам, в саду институтки. Расстилали казенные пледы на молодой бледной травке под деревьями, уже опушенными редкой зеленью, уже предчувствовавшими скорую радость весеннего расцвета. Кое-где вскрывались уже набухшие почки и носились над ними первые мотыльки. Звонко заливалась иволга, и ее звонкое пение, доносившееся из последней аллеи, тревожило молодые, чуткие, столь восприимчивые ко всему прекрасному, сердца. Чудный апрельский вечер. В воздухе носится чарующий нежный аромат весны. В полуразвалившейся беседке в последней аллее, где постоянно царит такой славный зеленоватый полумрак, идет усиленная подготовка к экзамену истории. Мрачный историк не знает пощады, и на его экзамене следует знать предмет на зубок. Это не то, что батюшка, которому Золотая рыбка умудрилась сказать на...

9. Люда Влассовская. Часть первая. В институтских стенах. Глава IV

Входимость: 4. Размер: 11кб.

Часть текста: пунктом, откуда институтки следили за серым домом, послышался звонкий и взволнованный голос Бельской: - Сюда, mesdam'очки, сюда идите, скорее! Мы с Краснушкой, спокойно было рассевшиеся на садовой скамейке, быстро вскочили и, схватившись за руки, побежали на зов. В беседке из акаций, с которых уже давно слетела листва, стояли кое-кто из наших с отчаянно размахивавшей руками Белкой во главе. - Смотрите! Смотрите! - увидя нас, прошептала она, захлебываясь от волнения. - Вот чудеса-то! При этом она указывала нам рукою по направлению серого дома... Я подняла голову, взглянула... и отступила, удивленная новым необычайным зрелищем. Серый дом преобразился... Ставни, плотно заколоченные в продолжение целого лета, теперь были открыты, и чисто вымытые окна ярко блестели стеклами в лучах сентябрьского солнца. Но не дом и не ставни привлекли наше внимание. Одно из окон было раскрыто, и в амбразуре его стояла девушка в белом платье, с двумя тяжелыми косами, ниспадавшими ей на грудь по обе стороны прелестной головки... Девушка была очень красива той чисто сказочной, мраморной красотой, которая сразу бросается в глаза и приковывает взоры. Белое воздушное платье дополняло волшебный образ, и вся она казалась чудесным олицетворением мечты, воплощенной грезой... - Ах, дуся! Mesdam'очки! Вот красавица-то! - восторженно зашептала Миля Корбина. - Куда лучше Вали Лер, право! - Ну вот еще! И сравнить нельзя! Наша Валентина ей в подметки не годится! - авторитетно заметила смуглая Кира, не любившая...

10. Некрасивая. Глава XVII. Мои опасения.

Входимость: 4. Размер: 10кб.

Часть текста: завтра не обобраться, пускай в прием в воскресенье не придут, пускай зубы будут болеть целую неделю! Всем, всем этим клянусь вам, душки! -- Полно дурить, Наталья! Mesdam'очки, да мы ее проверить можем. Бежим на черную лестницу, посмотрим сами, ведь из нашего этажа, в "чертов грот" прекрасно видно, -- предложил кто-то. -- Чего там из нашего этажа смотреть, я и в чертов грот слетаю! -- вскричала Грибова, уже собираясь бежать. -- Гриб! Гриб! Ты мне за недоверие свой розанчик отдашь завтра за чаем, -- обидчиво произнесла недовольным голосом Строева. -- Грибова! Грибуша! Грибишок! Стой, остановись, безумная! -- посыпались за убегавшей девочкой смущенные возгласы ее подруг, но Грибова была уже далеко... -- Гриб, синявки накроют, берегись! -- громче всех выкрикнула Наташа и, обернувшись к нам проговорила нерешительным тоном: -- А что, mesdam'очки, не пробежаться ли нам всем, заодно, к "чертову гроту"? Пропадать так уж всему товариществу разом, за милую душу! Ты что скажешь на это, Фея? -- живо обернулась она к Дине Колынцева пожала плечами. -- Ты знаешь меня, Строева, я никогда не шла против класса! Только ведь все равно, весь класс (тут она особенно подчеркнула слово весь и насмешливо посмотрела на меня) весь класс не пойдет с нами. M-lle Гродская предпочтет остаться. -- Гродскую я и не считаю "нашей", -- с убийственной резкостью оборвала Наташа, -- ну, mesdames, если идти, так идти! -- Идем! Идем! -- послышалось со всех сторон и вся толпа...

Поиск по творчеству и критикеCлово "MESDAM"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "MESDAM"